Пол Кристофер: Евангелие от Люцифера

— Добро пожаловать в Каир, — сказал Хилтс.

Он помог Финн управиться с ее багажом, и они зарегистрировались у стандартной стойки из осветленного дуба и мрамора. По окончании процедуры пилот-фотограф поднялся с ней на лифте.

— Встретимся в «Да Марио» через час, — сказал он, выходя на своем этаже. — Мечтаю о лазанье.

— Что такое «Да Марио»?

— Там самая лучшая итальянская кухня в Каире. Либо туда, либо в «Латекс».

— «Латекс»?

— Это бар отеля, причем, хотите верьте, хотите нет, первоклассный. У них подают ароматизированную водку.

— Я предпочитаю лазанью.

— Хороший выбор. Значит, в «Да Марио», через час.

Дверь, скользнув, закрылась. Финн поднялась еще на два этажа, нашла свой номер, поставила сумки на край кровати и вышла на балкон. Солнце садилось, и затуманенный западный горизонт пронизывали кровавые прожилки угасающего света. Зрелище было зловещим, пугающим, но вместе с тем она в жизни не видела ничего красивее. Создавалось впечатление, будто смотришь на зарево, то ли оставшееся после давно отшумевшего сражения, то ли предвещающее битву грядущую. Девушка подумала о том, куда направится послезавтра, — о шести тысячах лет истории, поджидающих ее буквально за углом, и сердце ее забилось от волнующего предвкушения.

Она вернулась в комнату и начала распаковывать чемодан.

Интерьер «Да Марио» украшали старинные лампы и оплетенные волокнами пальмы рафия бутылки кьянти. Официанты, с виду египтяне, расхаживали по залу с перечницами, предлагая всем и ко всему жгучий молотый перец. В темном углу кто-то играл на двенадцатиструнной испанской гитаре «Che sera, sera». Хилтс расправлялся с огромной тарелкой щедро посыпанной перцем лазаньи, а Финн лениво тыкала вилку в маленькую порцию салата. На двоих они взяли одну из тех самых, в оплетке, бутылок кьянти. Хилтс переоделся в шорты и просторную красную футболку, а Финн в джинсы и плотную фуфайку с надписью «Университет Нью-Йорка». Кондиционеры в отеле работали исправно, так что вокруг царила приятная прохлада.

— Надо же, — проговорила девушка, покачав головой, — это мой первый вечер в Египте, а кажется, будто я где-то на Малберри-стрит.

— Мы запросто можем выйти из отеля, посетить местную забегаловку и взять порцию бамии или, если вы предпочтете что-нибудь легонькое, шакшукат бид искандарани, это так называемые яйца по-александрийски, но тогда уж не обессудьте, если следующие три дня вам придется, прошу прощения, провести, не вылезая из туалета.

Он пригубил вина и продолжил атаковать свою лазанью.

— Первое правило в отношении Египта — никогда не пить здешней воды. Второе — не есть здешней еды.

— Неужели тут все так плохо?

— Вопрос не в том, хорошо или плохо, а в адаптации организма. Они пьют воду из-под крана и готовят на ней пищу, поэтому все, что входит в состав воды, обнаруживается в их еде. Желудки местных жителей к этому приспособлены, а наши — нет. Все очень просто.

— А как насчет работы на раскопках?

Он пожал плечами.

— Скорее всего, пару дней вам придется помучиться. А им, скорее всего, кипятить воду. Потом все утрясется и будет о'кей.

— Об этих особенностях экспедиционной жизни отец мне почему-то не рассказывал.

— Значит, вы дочка Л. А. Райана, верно?

— Верно. Вы знали его?

— Знал. Я повторно обследовал его первоначальный раскоп в Мексике.

— Тот, что на Юкатане? Мне из этого запомнились только пауки. Здоровенные, размером с обеденную тарелку.

— То самое место. Кинтана-Роо. Чан-Санта-Крус. Именно тогда они в первый раз провели съемку в инфракрасных лучах. Летать там та еще забава.

— Вы и вправду повсюду побывали.

Хилтс ухмыльнулся.

— Болтаюсь туда-сюда. — Он пожал плечами и снова пригубил вина. — Это моя работа.

— А что вы думаете о предстоящей работе?

— О здешней экспедиции? — Он снова пожал плечами. — Пока лишь одно: Рольф Адамсон — личность своеобразная.

— А я знакома с ним только по краткому биографическому очерку, опубликованному не так давно в «Ньюсуик». Это единственная информация, которую мне удалось раздобыть в библиотеке.

— И представлен он там, надо думать, этаким чудаком миллиардером?

— Если верить написанному, так он представляет собой нечто среднее между Биллом Гейтсом, Стивеном Спилбергом и Говардом Хьюзом, — отозвалась Финн. — Интересно узнать, насколько все это соответствует действительности.

— Может, и соответствует, если вспомнить, что этот малый не только владелец «Вирджин рекордс», но и любитель кругосветных перелетов на воздушном шаре, путешествий к Северному полюсу и всего такого.