Филипп Делелис - Последняя кантата

Пьер вошел вместе с Летисией в зал и почувствовал, что у него защемило сердце. Зал был практически пуст. Остальные соискатели расположились на площадке главной лестницы и спорили, сравнивая достоинства некоторых известных оркестров.

— Ciao, bella! [29] Пока, красавица! (ит.). — бросил Пьер.

— Ciao, carissimo, [30] Пока, дорогой (ит.). — ответила Летисия.

— Не будь ты суеверной, я пожелал бы тебе удачи, но, как все итальянцы, ты суеверна.

— Вовсе нет! Разве только перекрещусь перед тем, как войти в кабинет, вот и все.

— Только не хватало, чтобы ты… чтобы первую премию принесло тебе ханжество!

— А почему бы и нет, вдруг нам предложат тему духовной музыки?

Она чмокнула его в щеку и, махнув ему на прощание рукой, убежала, не оборачиваясь.

Университетские служители развели конкурсантов по кабинетам. Летисию вел старый Леон.

— Ну как, мадемуазель Летисия, волнуетесь?

— Нет, не очень. Я больше волновалась в прошлом году на открытом конкурсе по фортепьяно, когда играют с листа.

— Да, мадемуазель, но этот экзамен все проходят! А вот конкурс по фуге в кабинете — совсем другое дело!

Он возвел глаза к небу, как бы ища там одобрения за ту былую славу, которую он много-много лет назад привел в кабинет в старом здании на улице Мадри. Из-за перемены места конкурса в пригород Летисии уже не мог бы достаться тот кабинет, где пережил муки экзамена сам Берлиоз.

Что касается кабинета, то Летисии достался кабинет одного старшего преподавателя, который по такому случаю был выдворен оттуда. Стол, кресло, нотная бумага — и больше ничего. Книжный шкаф абсолютно пуст. Проформы ради Леон удостоверился, что у Летисии нет с собой никаких бумаг, проинформировал ее, что легкая еда будет подаваться каждые пять часов. Наставительным тоном закончил: «Смелее, мадемуазель!» — неизменно редкой формулой в противовес другой: «До встречи, мсье» — для конкурсантов мужского пола, формулой более уважительной. Ведь и правда, статистика утверждает, что больше шансов найти будущих музыкальных гениев среди мужчин.

Летисия села и оглядела те несколько квадратных метров, где ей предстояло провести много часов. На стенах можно было различить места, где у владельца кабинета висели рамки и афиши, но все они были своевременно сняты, чтобы ничто не отвлекало конкурсанта.

Она открыла ящики стола, они, конечно же, тоже были пустые.

Она скрестила руки под подбородком и оперлась локтями на стол.

Потом посмотрела на нотную бумагу. На этих нотных станах ей надо будет разработать мастерскую фугу на четыре голоса. Она не испытала ужаса перед белой страницей. Перед ее мысленным взором уже мелькали в беспорядке знаки крошей и триолей, синкопы и паузы, хроматические изменения звука и нюансы, которые вскоре заполнят партитуру.

Какой стиль будет предложен в этом году? Бах, Моцарт, Бетховен? Она предпочла бы Баха, но не отнеслась бы с пренебрежением, если это будут неаполитанские секстаккорды Моцарта или септаккорды Бетховена. Посмотрим…

Она представила Пьера в таком же ожидании. И еще подумала о своем отце, у которого должна была сегодня быть. А потом подумала о Паскале, таком чуждом всему этому, но таком близком ей.

«Сейчас не время рассеиваться, старушка, — мысленно строго сказала она себе. — Единственный мужчина, о котором ты должна думать, — это Иоганн Себастьян! Не дури!»

Только вот… думать об Иоганне Себастьяне не легко. Даже если долгие годы серьезно изучала его. Оказаться затерянной в фугах, утонувшей в прелюдиях, отданной во власть его кантатам. Страдать с его «Страстями», молиться с его мессами, лавировать среди его токкат. Быть раскованной в его концертах, осужденной на муки в его вариациях, признавать себя побежденной в ею сонатах…

До сегодняшнего утра она думала, что ей известно о Бахе все, и вдруг почувствовала, что не знает о нем ничего. Можно ли «научиться» музыке? Нет. Можно ли «научиться» Баху? A fortiori, [31] Тем более; еще в большей мере (лат.). нет. В таком случае что сможет она сделать за эти часы? Но задавал ли себе подобные метафизические вопросы Иоганн Себастьян? Другие — наверняка, но эти — нет. Все будет хорошо.

Ровно в шесть тридцать старший преподаватель класса фуги вошел в кабинет. Он улыбнулся Летисии и молча положил перед ней на стол маленький листок. Летисия в ответ тоже улыбнулась ему немного вымученной улыбкой.

— Вы даже не знакомитесь с темой, Летисия?

— Нет, нет, я сейчас познакомлюсь, не беспокойтесь.