Рассел Эндрюс: Гедеон

— Им придется застрелить и меня, — сказала Аманда.

Отец Патрик качнул головой и добавил:

— Меня тоже.

— И меня, — донесся из кресла голос Норы Адамсон. — Боюсь, Линдсей, даже вы не сумеете объяснить мою смерть.

— Какая нелепость! — произнес Огмон. Хотя в кабинете работал кондиционер и было довольно прохладно, на верхней губе лорда выступили бисеринки пота. — Это гнусная клевета, у вас нет никаких доказательств!

— Вы уверены?

— Абсолютно, мистер Грэнвилл, — ответил Огмон, и едва заметная улыбка зазмеилась на его губах. — Я в этом уверен.

— Мы совершенно точно знаем, что вы платили Пэйтону. У него в бумажнике мы нашли номер социального страхования, который потом отследили через компьютерную систему. Пэйтон работал на «Управление недвижимостью Астор». Его машина тоже была зарегистрирована на эту компанию. И «селика», припаркованная у монашеского приюта в Северной Каролине. Думаю, вы знаете, чья это машина, лорд Огмон. Полагаю, для вас также не новость, что «Управление недвижимостью Астор» принадлежит вам.

— Позвольте заметить, — насмешливо произнес Огмон, — что гораздо труднее найти компанию, которая мне не принадлежит.

Карл, не смутившись, продолжил:

— Вы владеете компанией «Квадрангл». С ней пришлось повозиться, мы думали, что это издательская фирма. Но это всего лишь прикрытие. Вы использовали ее только для трех целей. Во-первых, чтобы оплачивать услуги наемной убийцы, женщины, которую я знал под именем Тонни. Во-вторых, чтобы заплатить мне за книгу «Гедеон». И в-третьих, чтобы перечислить пять миллионов долларов на счет Гарри Вагнера. Гарри, курьера, который приносил мне страницы из дневника. Он еще был агентом секретной службы. И — какое совпадение! — Карл посмотрел на Элизабет Адамсон, — находился в распоряжении первой леди.

Карл шагнул к Элизабет и встал рядом, глядя ей в глаза.

— Вы не могли опубликовать сам дневник, тогда бы президент сразу же догадался, кто это сделал — его собственная жена. Но, получив от меня художественное произведение, вы смогли убедить мужа, что худшие из его опасений оправдались — ключевые эпизоды той ужасной истории каким-то образом всплыли наружу. Вы заставили Гарри выкрасть дневник Норы и снять копию. Вы послали его в Нью-Йорк с конвертом, прикрепленным к ноге липкой лентой. Вы могли прикрывать периодические отлучки Гарри и превратили его в мальчика на побегушках.

— Гарри был геем, — вмешалась Аманда. Когда Элизабет резко обернулась, вопросительно глядя на девушку, она с победной улыбкой добавила: — Он оставил нам крошечную зацепку. Коробку спичек. Оказалось, что она из гей-бара «Порт погрузки». Если бы начальство узнало об ориентации Вагнера, его бы вышвырнули из секретной службы. И вы его шантажировали.

На лицо Элизабет нельзя было смотреть равнодушно. В ее взгляде читалась такая сила, что Аманда отступила назад.

— Я стану президентом Соединенных Штатов! — с яростью прошипела Элизабет Адамсон. — Я рождена для этого!

— Элизабет, не говори ни слова! — приказал лорд Огмон строго.

Элизабет не обратила внимания на его слова. Ее глаза пылали, поведение стало властным и надменным.

— Если вы попробуете меня остановить, я буду биться с вами в суде. Через прессу. В любое время, где угодно. И я выиграю!

— Элизабет!

Со стороны Огмона это был приказ, громкий, не терпящий возражений, и Элизабет замолчала. И тогда он произнес, уже тише и спокойнее:

— Нет необходимости с ними сражаться.

Все взгляды устремились на Огмона. А тот не отрываясь смотрел только на Грэнвилла.

— Насколько богатым хотели бы вы стать, мистер Грэнвилл? В самых смелых мечтах? Потому что я могу сделать вас очень, очень богатым.

Какой-то миг Карл стоял, безучастно уставившись на Огмона. Когда наконец он заговорил, в его голосе звучало недоверие.

— И это все? После того что случилось, вы думаете, что все свелось к этому? К деньгам?

— Ну конечно! — ответил Огмон. — К чему же еще? — Он повернулся к Аманде. — Хотите руководить газетой? Только скажите какой. Если она еще не моя, я куплю ее для вас. — Затем он обратился к отцу Патрику: — Хотите собственную церковь? Или благотворительный фонд? Детскую больницу?

Следующей была мать Томаса Адамсона. Ей Огмон сказал:

— Нора, неужели вы хотите стать свидетелем того, как уничтожают наследие вашего сына? Только во имя дешевой, пошлой мести? Я могу прославить память о Томасе Адамсоне как никто другой. Я сделаю так, что он останется героем в памяти всех людей мира. — Огмон снова посмотрел на Карла. — Мои журналисты раздобудут совершенно новые факты, свидетельствующие о вашей невиновности. Через несколько дней у нас будет признание настоящих преступников.