Майкл Ридпат: Невидимое зло

— Вы можете запросить для нас разрешение войти в воздушное пространство Зимбабве? — спросил Кальдер.

— Я попытаюсь, но надежды мало. Оставайтесь на связи.

Шли минуты. Указатели уровня топлива были почти на нуле. Проблема заключалась в том, что топливные баки в таких легких самолетах не позволяли точно определить остаток горючего. Топливный расходометр показывал только приблизительное значение. Расчеты производились на основании времени полета и расхода топлива в час. Но поскольку Кальдер не знал, сколько времени «сессна» провела в воздухе, добираясь до Купугани, он не мог сделать точных расчетов. Он быстро прикинул: исходя из того, что при взлете баки были заполнены наполовину, а расход топлива был большим, так как они летели на максимальной скорости, общий ресурс полета составлял часа два, плюс-минус полчаса. Они были в воздухе уже час сорок.

Кальдер чуть уменьшил подачу топлива — он не хотел, чтобы двигатель заглох прямо здесь. Ему не нравилась идея вынужденной посадки на какой-нибудь баобаб, тем более что начинало темнеть.

Радио снова заговорило:

— Танго Оскар, вам отказано в доступе в воздушное пространство Зимбабве. Ориентировочное время подлета к зимбабвийской границе — три минуты. Ваши действия?

Кальдер посмотрел на Корнелиуса. В глазах авиадиспетчеров пресечение международных границ воздушного пространства без плана полета было грубейшим нарушением, хотя обычно они отличались дружелюбием и помогали как могли. Алекс решил уйти от ответа.

— Информационная служба Лоувельда, Танго Оскар покидает вашу частоту. Большое спасибо за помощь. — С этими словами он выключил радио.

Они по-прежнему летели на высоте две тысячи футов. Зан оставалась на 300 футах и удалялась. Ее почти не было видно. Кальдер сверился с картой: она летела прямо к маленькому аэропорту в местечке под названием Чиредзи. Видимо, она рассчитывала там заправиться и переночевать. Кальдеру совсем не нравилась перспектива гнаться за ней по африканским зарослям в темноте.

Ее самолет пролетел над озером, подняв сотни, если не тысячи больших белых птиц, похожих на журавлей. Кальдер и Корнелиус потеряли Зан из виду. Когда стаи птиц переместились на восток, ее самолет оказался слишком низко и слишком далеко, чтобы его можно было разглядеть.

Время шло. Два часа. Два часа пять минут. Два часа десять минут. Кальдер понимал, что в любой момент двигатель может остановиться, и не спускал глаз с земли, постоянно выискивая площадку, на которую можно было бы совершить аварийную посадку и не разбить самолет. Солнце на западе уже приобрело красноватый оттенок, и становилось темнее.

Два часа пятнадцать минут. На горизонте показался дым и трубы какого-то перерабатывающего завода. Наконец в сумерках стало вырисовываться нечто напоминающее посадочную полосу. Кальдер понятия не имел, была ли там Зан, но сейчас его волновало только одно — как приземлиться, пока не кончилось топливо. Он решил не запрашивать разрешения на посадку, боясь получить отказ.

Два часа двадцать минут. Указатели уровня топлива обоих баков стояли на нуле. Двигатель закашлялся. Кальдер переключил подачу топлива на правый бак, и двигатель снова заработал. Левый бак был пуст, в правом топливо тоже кончится совсем скоро.

Они приближались к посадочной полосе. По идее хорошо бы зайти на круг, чтобы убедиться, что все в порядке, но времени для этого не было, и Кальдер решил зайти на посадку по прямой с курса полета. Двигатель снова кашлянул и остановился.

Наступила тишина. Под ними находились поля сахарного тростника — не лучший вариант, если до полосы дотянуть не получится.

Алекс выровнял самолет по полосе и начал снижение на планировании. Цифры на лобовом стекле поползли вверх, показывая, что самолет клюет носом, но он удержался от соблазна выровнять его — это только уменьшит скорость и заставит его падать быстрее.

До полосы им дотянуть явно не удастся, но за сотню ярдов до нее есть участок, покрытый бурой травой, а перед ним — огороженный периметр аэродрома и поля сахарного тростника.

— Вон ее самолет! — воскликнул Корнелиус. Кальдер заметил «пайпер» Зан на рулежной дорожке рядом с полосой, но сейчас его внимание было сосредоточено на том, чтобы не разбить самолет при посадке. Они пролетели над забором аэродрома, и в последний момент перед тем, как шасси коснулись земли, ему удалось немного задрать нос машины и совершить грубую посадку на траву. По крайней мере они приземлились. Самолет прокатился по траве и остановился у начала полосы.