Полина Дашкова - Питомник

— А если ее заглючило, на хрен? — вкрадчиво произнес начальник и прищурил один глаз. — Мы что, будем всех, кто одет странно, не по возрасту, подозревать?

— Да не только в одежде дело! Как вы не понимаете, Иван Романович, он следил за нами. Он пошел сначала за бомжихой, потом за мной, — упрямо повторил Коля, — я видел его во дворе, неподалеку от бомжовского дома, то есть он выследил ее, пошел назад, к метро. Наткнулся на меня и стал следить за мной. Он ведь близко у столика стоял, мог слышать наш с Симкой разговор тем более мы с ней орали.

— А чего орали-то?

— Ну, сначала музыку перекрикивали, а потом так, по инерции, — смущенно объяснил Коля, — но главное, он на рынке открыто следил за мной. Я деньги выронил, он прижал бумажку ботинком.

— Большую бумажку? — с усмешкой спросил начальник.

— Полтинник.

— Да, сумма приличная. Отдал?

— Ногу убрал. Ну не в этом дело!

— А в чем, Коля? В чем? Давай попробуем вместе спокойно разобраться. Он наблюдал за пьяной теткой. Но ты ведь тоже на нее глазел, верно? Значит, было на что посмотреть?

— Да я… — начал Коля, но начальник остановил его жестом.

— Погоди, не перебивай. Ты встретил его на детской площадке и стрельнул сигарету. Он тебя угостил. Потом ты столкнулся с ним на рынке. Слушай, Коля, у тебя мания преследования, тебе надо к доктору. С чего ты взял, будто человек приперся на рынок по твою душу?

— Ну а зачем же еще? — хмуро спросил Коля.

— Елки зеленые, — начальник выразительно закатил глаза, — за продуктами, за мылом и зубной пастой. Там, Коля, все значительно дешевле. И жратва, и предметы гигиены, и одежда с обувью. Короче, так, лейтенант. Ты давай, завязывай с частным сыском либо увольняйся из милиции и иди в какое-нибудь детективное агентство. Кстати, денег больше будет. Ты, честное слово, достал меня, на хрен. Сначала подумай башкой своей бестолковой, а потом уж выводы делай!

— Я никаких выводов не делал, — мрачно буркнул Коля, — я только спросил, сколько там ножевых ранений?

— Ох, устал я от тебя, Телечкин, — тихо вздохнул начальник, и вдруг лицо его налилось кровью, на лбу вздулась толстая кривая жила, и он заорал:

— А на фига тебе это знать? На фига, лейтенант? Самый умный, да? — он шарахнул ладонью по столу так, что подпрыгнули бумаги. В кабинет сунулась голова дежурного, начальник поморщился, махнул рукой, рявкнул:

— Все нормально. — Дверь закрылась. Начальник шумно сопел, переводя дух, наконец произнес спокойно, даже ласково:

— Объясни мне по-человечески. Я пойму. На фига тебе это, Телечкин? Ты шибко честный? Хочешь показать, что ты здесь у нас один самоотверженно борешься с преступностью, а мы, остальные, только штаны протираем и взятками балуемся? А? Ну, скажи, лейтенант, не стесняйся, чего уж там. Режь правду-матку.

Коля, не отрываясь, глядел на пропеллер старого вентилятора. Эта штука давно не работала, но начальник не выкидывал и не чинил.

— Мне просто интересно, сколько ножевых ранений на трупе Симаковой, — произнес он глухо, монотонно, и подумал, что от его упорного взгляда сейчас сами собой закрутятся ржавые крылышки допотопного агрегата.

— Вот оно что, — так же глухо отозвался начальник, — интересно тебе, просто интересно, и все, — он откинулся на спинку стула, принялся отбивать пальцами дробь по столешнице.

— Понимаете, товарищ майор, труп во Втором Калужском, ну та женщина, Коломеец Лилия… Это у меня первый насильственный труп, я такого никогда раньше не видел, да еще столько ножевых ранений, и девчонка дебильная… В общем, у меня, наверное, правда, немного крыша съехала. Не могу представить, чтобы девчонка убила единственного родного человека, в голове не укладывается.

— Понятное дело, — кивнул начальник, — понятное дело, Коля. Я тоже своих первых насильственных жмуров на всю жизнь запомнил. Их сразу трое было. Бабушка, дедушка и пацан двенадцати лет. У всех троих глотки перерезаны. Меня вообще вывернуло наизнанку, еле успел до сортира добежать. А потом привык. Их столько было, разных. Главное, Коля, близко к сердцу не принимать, иначе правда свихнуться можно. Понял, нет?

— Понял, товарищ майор, — кивнул Коля.

— Ну и хорошо. Все, младший лейтенант. Свободен.

— Иван Романович, можно последний вопрос?

— Валяй, спрашивай.

Коля, потупившись и краснея, произнес чуть слышно:

— А все-таки, сколько там ножевых у Симаковой?

— Нет, ну ты меня достал, твою мать! — начальник криво усмехнулся. — Не знаю я, сколько я с делом не знакомился, не знаю, и все.