Ульрих Хефнер - Завет Христа

Ночь раскинулась над домами и улицами города, и тусклые фонари слабо освещали Виа Долороса. Люди скрылись в своих домах и искали спокойствия и отдыха от дневной жары.

В отдельном западном крыле музея Рокфеллера на северо-востоке Иерусалима все еще горел свет. Профессор Хаим Рафуль напряженно работал, пытаясь достать свиток, лежавший в амфоре из могилы крестоносца. Крышка амфоры была замазана толстым слоем похожей на деготь массы, чтобы защитить содержимое от воздействия влаги, воздуха и климатических условий. Амфора по своим характеристикам походила на типичные сосуды эллинистической эпохи — именно так были законсервированы и тексты из пещер Кумрана. Хаим Рафуль все еще прекрасно помнил то время, когда вблизи Мертвого моря в Хирбет-Кумране проводились исследования над свитками из пещер. Тогда ему было восемнадцать лет, и он участвовал в двух экспедициях. Молодой ученый был очарован и воодушевлен, когда обнаружили первый кувшин, а в нем — свиток Исайи. Потом Французский институт археологии взял на себя проведение раскопок, после того как Иорданское министерство древностей позволило конфисковать все сделанные находки. Институт был ничем иным, как подразделением Римско-Католической Церкви, которую Рафуль ненавидел сильнее всего на свете, поскольку она была виновна в смерти его родителей.

Хаим Рафуль слишком хорошо помнил, как вооруженные солдаты иорданского правительства напали на их лагерь, согнали людей, как скот, погрузили на машины и отвезли в пустыню, будто опасных преступников.

Группу Хаима Рафуля обвинили в незаконном разграблении могил. И дело дошло бы до суда, если бы не дипломатические усилия Британского мандатного правительства. Его выгнали из страны его отцов, подобно тому, как в свое время его народ изгнали из Европы, отняв его находки и национальную идентичность. Исайя был пророком его веры, и ни у кого в этом мире не было права становиться между ним и единственным Господом. На этот раз он не позволит им зайти так далеко.

Он подкрутил рабочий фонарь и мизинцем сдвинул очки на переносицу. Без сомнения, крышка такая же, как и на амфоре в Хирбете. Он потянулся к зубилу. Масса так затвердела, что приходилось опасаться, как бы не повредить края, если начать слишком активно соскабливать.

Капля пота стекла по его лбу. Он бросил задумчивый взгляд на часы, висевшие над запертой дверью. Почти полночь. Хаим схватил зубило и снова прижал его к крышке амфоры. Немного надавив, он сумел соскоблить часть твердой как камень массы из смолы и дегтя. Такими темпами у него вся ночь уйдет на то, чтобы приоткрыть наконец тайну амфоры. Тем не менее придется потерпеть, так как ему нужна целая амфора, чтобы нельзя было снова испортить ему результаты досужей болтовней, как в тот раз, когда он предложил нескольким избранным ученым осмотреть первую стенную тарелку. Тогда артефакт назвали неуклюжей подделкой. На этот раз они просто обязаны поверить ему.

Под давлением резца от амфоры снова отделился слой массы. Точно и аккуратно Хаим подбирал частицы пыли, крошки и складывал их в чашку. Теперь у него было достаточно материала для определения возраста находки, чтобы убедить даже последних скептиков.

Внезапно Рафуль вздрогнул: в прихожей раздался громкий удар. Он прислушался. Кто бы это мог быть? В этой уединенной части музея Рокфеллера нет сторожей. В западном крыле находились лишь несколько не используемых лабораторий и зал для небольшого автопарка, состоявшего из одного трактора-газонокосилки и грузовичка.

Хаим Рафуль преднамеренно ушел в западное крыло. Здесь он мог спокойно работать.

Снова раздался треск. Рафуль схватил резец и медленно подкрался к двери. Она была заперта. Никто не мог так просто войти сюда. Он приложил ухо к дверному полотну и внимательно прислушался. На мгновение ему показалось, что он слышит шаги в прихожей. Может, сторож все-таки делает обход?

Шаги затихли. Хаим Рафуль вздохнул. Внезапно он услышал шепот с другой стороны двери. Он быстро обернулся и поспешил к рабочему столу. Обеими руками схватил амфору и побежал дальше. По небольшому коридору он попал в соседнее помещение. И тут дверь лаборатории с громким треском распахнулась. Рафуль бежал так быстро, как никогда еще не бегал. Через боковую дверь он выскочил на улицу и поспешил к забору. Сердце его отчаянно колотилось, кровь неистово пульсировала в жилах. Только один раз он обернулся, прежде чем нырнул в темноту через боковую калитку в заборе. Он бежал вперед, не останавливаясь. Бежал, пока ноги несли его, пока не протиснулся в темный проход между домами. Они приехали быстрее, чем он ожидал, и он знал: охота закончится только тогда, когда они поймают его.