Вольфганг Хольбайн - Немезида - От полуночи до часа кошмаров

— А какое, собственно, преступление совершил дед Эда? — спросила Элен, но казалось, что на самом деле это совершенно ее не интересует. Скорее всего, она просто сказала это, чтобы что-то сказать, чтобы отвлечься от пустой пачки сигарет, лежащей на полу, которую она рассматривала с меняющимися выражениями сожаления и фрустрации.

Я представлял себе, как она себя чувствует. Из-за всех этих волнений я почти позабыл, что я курильщик, но созерцание пустой пачки сигарет даже меня заставило нервничать, и во мне пробудилась потребность в смоле и никотине. Если и у Юдифи кончились сигареты, то остаток ночи выглядел для меня совершенно беспросветным.

— СС была признана союзниками преступным объединением, и ее преступления уже не вызывают вопросов, — ответила Мария, сморщив нос.

— Мой дед не был преступником, — наконец очень тихо сказал Эд. Ему стоило довольно больших усилий вообще хоть что-то сказать. Его голос звучал глухо, а стеклянный взгляд, который все еще был устремлен мимо Марии в темноту, говорил о том, что он с трудом сдерживает слезы. — Он заботился обо мне. Мои родители рано умерли. Меня переводили из интерната в интернат, а все лето я проводил у него. Ни один человек в мире не относился ко мне так хорошо, как он.

В этот момент мне едва ли не было жаль Эда, хотя все время до сих пор из всех моих новых родственников он нравился мне меньше всех, можно сказать, что я едва выносил его. Однако в последние минуты Мария хорошо поработала над тем, чтобы освободить для себя место на первой строчке моего черного списка, и ей это удалось. Когда я увидел этот искренний эмоциональный всплеск Эда, Мария тут же вышла на первое место.

Я понял, что он хотел сказать, даже лучше, чем мне бы этого хотелось. Я приучил себя никогда не вспоминать свое прошлое ранее восемнадцати лет, когда я думал или говорил о себе. Мои родители тоже умерли, когда я был еще маленьким, и я, так же как и Эд, сменял интернат за интернатом. Однако у меня не было родственников, которые хотя бы немного хотели позаботиться обо мне. Меня переводили с моим чемоданом и портфелем из одной школы в другую, и меня всегда сопровождало чувство унижения, что меня никто не любит и я не нужен никому, кроме нескольких учителей и какого-то опекуна, с которым я даже не был лично знаком. Его предназначение было лишь в том, чтобы постоянно держать меня на дистанции и проматывать скудное наследство, оставленное мне моими бедными родителями. Когда я получил аттестат зрелости, от моих денег уже ничего не осталось.

Я не только умом понимал, как чувствует себя Эд, я мог совершенно доподлинно чувствовать это на основании своего собственного жизненного опыта. Все мое детство мне очень не хватало кого-то, кого я бы мог посещать на каникулах и кто бы нуждался во мне. И не важно, в какую форму этот кто-то когда-то одевался. Я сочувствовал Эду. Я смотрел на него иными глазами, чем до сих пор.

— Твой дед входил в состав Управления «А» в ставке персонального штаба рейхсфюрера СС.

Мария не унималась. В ее голосе послышались ультимативные нотки. Я больше не мог ее выносить.

— А может, ты перейдешь на китайский, раз ты такая умная? — сердито выпалил я. Мои пальцы нервно перебирали содержимое карманов моих джинсов и царапали сжатые в кулаки ладони. Все мышцы моего тела напряглись. Если бы я ослабил контроль над собой, я бы сделал нечто, чего я никогда еще не делал в своей жизни и ударил бы женщину, чего бы я себе никогда не простил. — Что это все, наконец, значит?

Мария со вздохом закатила глаза, чтобы окончательно и бесповоротно продемонстрировать мне мою позорную неосведомленность. Но мне совершенно не было стыдно за пробелы в моем образовании (были гораздо более захватывающие области, в которых я мог раскрыть мой потенциал), так что этим она только еще больше убедила меня в своем безграничном высокомерии.

— В составе Управления «А» в 1942 году начало свою работу Научное общество истории немецкого духовного наследия. Это общество разрабатывало различные исследовательские проекты. Начиная с каких-то сумасшедших эзотериков, которые разыскивали кольцо Нибелунгов, до врачей-преступников вроде Зигмунда Рашера. Которые проводили человеческие опыты в концентрационных лагерях.

Она снова показала на книгу, которую она все еще держала перед собой как трофей.

— В этой книге есть целая страница, которая посвящена Рихарду Краузе. Прежде всего, там сказано, что он объезжал оккупированные земли Восточной Европы по поручению Управления «А». Как ты думаешь, Эд, что он там делал?