Джон Кейз - Танец духов

Это война, а на войне не бегают перед каждым чихом за разрешением к сотруднику службы полицейского надзора. Война, что длится и длится в Ираке, очень скоро покажется американским властям детской забавой. Потому что в ту минуту, когда Джек Уилсон вышел из тюрьмы Алленвуд, началась Настоящая Война.

Впрочем, если смотреть в корень, Война никогда и не заканчивалась. Она такая же древняя, как сам Пляшущий дух… может, даже древнее.

Нет ни малейшего смысла встречаться с властями для обсуждения «планов на будущее».

У Джека Уилсона великое будущее.

А у властей будущего нет вообще.

Полночи Уилсон проворочался без сна.

Все гадал, чего от него потребуют… в качестве разминки перед настоящим боем. Кто-то погибнет. Но где, когда и как?.. С другой стороны, имея грандиозные планы и уповая на миллионы жертв, стыдно задумываться о промежуточных трупах. Главное, не споткнуться в самом начале дороги на каком-нибудь пустяке…

На рассвете Уилсон наконец заснул. Когда он резко очнулся и посмотрел на часы, был полдень.

Он быстро принял душ, заказал завтрак в номер и оделся во все новенькое, купленное накануне. Служащий вкатил тележку с завтраком — под нарядной салфеткой на серебре и фарфоре яичница с беконом, ломтики жареной картошки, тосты, мармелад, апельсиновый сок и кофе.

Жди в номере. Никуда не отлучайся.

Уилсон нервничал. Поэтому яичница не пошла. Он только грызнул тост и отхлебнул сока. Зато мало-помалу осушил большой кофейник. Подливал кофе в крохотную чашку на блюдечке и расхаживал по комнате — чашка в одной руке, блюдечко в другой.

Жди в номере. Никуда не отлучайся.

Он ощущал себя снова в одиночной камере. Только более комфортной. Два первых, самых немилосердных года заключения он даже спортом занимался в одиночестве — по часу в день, в крохотном зальчике тюрьмы строжайшего режима. Была одна отрада — по пути в спортзал или обратно встретить другого заключенного и издалека обменяться молчаливым взглядом. По дороге туда он видел шизанутого англичанина, который попался в самолете с бомбами в ботинках. По дороге обратно — Теда Качинского, который специализировался на бомбах в бандеролях. С виртуозом Качинским Уилсон общнулся бы с охотой — перенять богатый опыт; к сожалению, когда его наконец перевели на менее строгий этаж, где заключенные имели возможность разговаривать друг с другом, Тед Качинский там ни разу не появился.

«А что, если Бободжон работает на одну из спецслужб? И все это опять большая подстава? Ведь сам бегу в петлю…» — мрачно думал Уилсон.

Мысль, конечно, абсурдная. Но если подождать без дела еще несколько часов — и не такое в голову придет.

Тут в дверь постучали.

Уилсон нахмурился. Холл внизу и лифты он уже давно держал под наблюдением. Бободжона он не видел. Так кто же это?

За дверью оказался рассыльный-латиноамериканец в алой форме и с тележкой, на которой лежали два чемодана. Большие. Новенькие. Одинаковые. Оба упакованы в целлофан. Оба на колесиках и с выдвижной ручкой.

— Просили вам доставить, — сказал парнишка.

— Да-да, конечно, заходите, — отозвался Уилсон, не показывая удивления.

— Я поставлю тут, в свободном углу. Хорошо?

— Да куда угодно.

Уилсон сунул рассыльному десять долларов, и тот расцвел счастливой улыбкой:

— Спасибо, сэр. Если вам что нужно — зовите Роберто. Я тут самый быстрый и надежный!

Когда парнишка ушел, Уилсон задумчиво уставился на чемоданы. Судя по тому, с каким усилием рассыльный их поднимал, каждый весил не меньше двадцати фунтов.

Итак, похоже, начинается. Последняя возможность передумать. В этих чемоданах — его судьба. Когда закрутится, обратной дороги уже не будет.

Уилсон бросился к компьютеру и открыл папку черновиков.

Хороший разговор с друзьями. Если мы с тобой проявим себя молодцами — с нами готовы иметь дело. Поэтому — смело вперед!

Итак, сними целлофан.

НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ не выдвигай ручки.

Отнеси в аэропорт Даллеса.

Выдвини ручки.

И линяй.

У тебя десять минут.

Жду тебя на почасовой парковке. Сектор шесть. 18.30.

Ищи джип в пятнадцатом ряду.

Не подвалишь вовремя — ждать не стану. И тогда у тебя зверская проблема. Так что не опаздывай!

В первом предложении, как и уславливались, было четыре слова. И стиль Бободжона. Так что это не фальшивка. Уилсон и Бободжон договорились общаться хоть и обиняками, но открытым текстом. Черновик неотправленного электронного письма — последнее место, куда могут заглянуть спецслужбы. Поэтому и с шифровкой возиться бессмысленно. Достаточно договоренности, что в первом предложении любого послания должно быть всегда четыре слова. Схема общения простенькая и весьма надежная.