Элизабет Кейз - Негодник

Графство Килдэр, Ирландия

1844 год

– Ты убил своего брата.

«Убил?» Слово иглой пронзило и без того наполненное болью сердце.

«Нет». Коннел Делейни попытался приподняться, несмотря на давящую на грудь раскаленную гирю. Единственное, что он смог выдавить, – это слабый хрип. Сил хватало только на прерывистое дыхание – мелкими, резкими глотками, – но и это было нелегкой задачей.

– Ну, и что теперь с тобой делать? – Скрипучий голос дяди Бреннана доносился словно откуда-то издалека.

Мысли Коннела путались; во рту же была нестерпимая горечь. Проклятие – если бы только открыть хотя бы один глаз! Борьба вымотала его, и он вконец обессилел.

На нем лежало плотное покрывало, и все же ему было холодно, нестерпимо холодно. Что произошло? Что сейчас с ним происходит?

Неожиданная мысль – мысль, холодящая еще более: горечь во рту – это не желчь, а кровь.

Да, кровь.

Громко стуча каблуками, к постели подошел еще кто-то. Кто-то бодрствующий вместе с дядей Бреннаном.

Коннел снова попытался открыть глаза, попытался дернуться или хотя бы издать звук, чтобы показать присутствующим, что он еще с ними. Но ничто не помогало избавиться от теснившего грудь ощущения смерти.

– Он обезумел от гнева…

«Финн».

– Пытался разложить передо мной все события по полочкам, как он обычно это делает.

Человек, которого Коннел всегда считал не двоюродным, а родным братом, оставайся верен своей натуре – старался вывернуться, переложив всю вину на другого.

– О чем ты только думал, затеяв дуэль с Коннелом? – резко перебил сына дядя Бреннан. – С ума ты сошел, согласившись? Ведь он гораздо лучший стрелок, чем ты, Финн. И тут не важно, кто из вас более виновен. Теперь из-за вашей дурости я теряю вас обоих.

«Из-за дурости?.. Дуэль! Розалин!..» Вспомнившиеся обрывки событий словно холодными кусочками льда обложили сердце. Рози умерла. Обманутая в своей невинности: Обманутая в своей вере в помолвку. Он не смог защитить ее и не смог отомстить. Мысль эта толкнула Коннела дальше – во тьму.

– Это был несчастный случай, – запротестовал Финн. – От горя он потерял голову. Мой пистолет дал осечку…

– Лжец! – раздался громкий голос Джека, и Коннел снова очнулся; он знал: Джек – его единственный друг в этой комнате.

– Все, хватит! – рявкнул дядя Бреннан. – Мы любыми способами должны выйти из этой… Из этой печальной неразберихи. Джек, посмотри-ка, нет ли поблизости лошади доктора Райана. Коннела надо спасти во что бы то ни стало. Доктор должен сделать все, что в его силах. Пусть по крайней мере продлит жизнь этому парню насколько возможно.

– Коннелу стреляли в спину! – Голос Джека дрожал от ярости.

Джек Брениген, не упускавший случая поскандалить, мог только испортить и без того трагически начавшийся вечер.

– Вот что, Бреннан Делейни… На этот раз семья не позволит вам скрыть выходку Финна, Здесь не одна семья вовлечена. Малышки Рози…

– Мы можем обсудить это позднее! Сейчас Коннелу нужен доктор! – перебил Джека дядя Бреннан. – Приведи сюда Райана и проследи, чтобы он взял все, что нужно.

В другое время Коннел обязательно попытался бы вмешаться в перепалку. Но в данную минуту он едва чувствовал собственное тело – лишь время от времени ощущал присутствие боли. Да, он был слишком слаб, чтобы возразить или спорить.

– Это еще не конец! – прокричал Джек, словно отвечая на его мысли. Он протопал к двери и вышел. А может быть, это конец?..

– Но, отец, неужели ты не понимаешь?.. – Голос Финна, напряженный и нерешительный, прозвучал еще ближе, и Коннелу показалось, что он почти физически ощущал страх кузена. Да, конечно же, тот паниковал – в этом не могло быть сомнений.

– Помолчи. Нет времени притворяться, – заявил дядя Бреннан, и Финн не посмел что-либо возразить. – С Кэри я все улажу. С Джеком Бренигеном – тоже. А ты должен убраться отсюда подальше. И побыстрее. Одному Богу известно, сколько еще протянет Коннел. Как бы там ни было, я не хочу, чтобы моего сына повесили за убийство.

Коннелу очень хотелось отдернуть руку, когда Финн пожал ее своими потными пальцами. Но Коннел не смог этого сделать – словно уже агония закончилась.

– Увы, Розалин умерла. А теперь вот Коннел…

Голос Финна звучал совсем тихо – так он всегда говорил, когда хотел загладить свою вину. И сейчас он, наверное, понурился. Наверное, даже опустился у кровати на колени, полный раскаяния, – должно быть, впечатляющая получилась картина.