Джеффри Дивер - Пустой стул

— Это не имеет значения, — буркнул Белл. — Она устроила побег убийце.

— Дайте мне двадцать четыре часа, прежде чем свяжетесь с полицией штата. Я найду беглецов. Потом мы что-нибудь придумаем насчет обвинения. Но если в деле будут задействованы войска и собаки, вы прекрасно знаете, без крови не обойтись.

— Линкольн, вы просите слишком многого, — сказал шериф. — Ваша подруга выпустила на свободу преступника.

— Если бы не я, он не был бы в тюрьме. Сами вы его не нашли бы.

— Никаких сделок! — рявкнул Мейсон. — Мы попусту теряем время. С каждой минутой они уходят все дальше. Я за то, чтобы собрать всех мужчин в городе и броситься в погоню. Надо сделать то, что предлагал Генри Дэветт. Раздать оружие и…

Остановив его, Белл повернулся к Райму.

— Если мы дадим вам двадцать четыре часа, что мы получим взамен?

— Я останусь и помогу отыскать Мери-Бет. Сколько бы времени на это ни потребовалось.

— Линкольн, а как же операция… — начал было Том.

— Забудь о ней, — пробормотал криминалист, чувствуя, как его переполняет отчаяние.

Он сознавал, что время доктора Уивер полностью расписано надолго вперед, и если он пропустит назначенный срок, ему придется снова занимать место в конце очереди. Тут у него мелькнула мысль, не совершила ли Сакс этот безумный поступок, чтобы оттянуть операцию. Выторговать еще некоторое время и попытаться заставить его передумать. Но Райм поспешно отмахнулся от этого подозрения. Сейчас главное — найти, спасти ее. Не дать Гаррету присоединить ее к числу своих жертв.

На ней насчитали 137 укусов.

— А не столкнемся ли мы, — осторожно предположила Люси, — как бы это сказать — с разделением симпатий?

— Да-да, откуда нам знать, что вы не пошлете нас к черту на рога, давая ей время замести следы? — подхватил Мейсон.

— Потому что, — терпеливо промолвил Райм, — Амелия неправа. Гаррет — убийца , и он хитростью заставил ее устроить побег. Как только Амелия перестанет быть ему нужна, он ее убьет.

Шериф задумчиво расхаживал перед картой, время от времени глядя на нее.

— Ладно, согласен, — наконец решился он. — Линкольн, мы даем вам двадцать четыре часа.

— И как вы собираетесь искать ее в этой глуши? — вздохнул Мейсон, подходя к карте. — Вы хотите просто позвонить ей и спросить, где она находится?

— Именно это я и намереваюсь сделать. Том, пусть здесь снова разворачивают оборудование. И верните Бена Керра!

В соседнем кабинете Люси Керр набрала номер.

— Полиция штата Северная Каролина, отделение в Элизабет-сити, — ответил ей женский голос. — Чем могу помочь?

— Мне нужен детектив Грегг.

— Минуточку.

— Алло? — раздался после небольшой паузы мужской голос.

— Пит, это Люси Керр из Таннерс-Корнера.

— Привет, Люси, как поживаешь? Что там у вас с пропавшими девчонками?

— С этим все улажено, — спокойно произнесла Люси, хотя внутри у нее все кипело. Белл заставил ее повторить вслух то, что продиктовал Линкольн Райм. — Но у нас возникла новая небольшая проблема.

Ничего себе, небольшая проблема!

— В чем дело? Прислать спецназ?

— Нет-нет, просто надо проследить один сотовый телефон.

— Санкция прокурора имеется?

— Мы сейчас вышлем ее вам по факсу.

— Диктуй номер.

Люси прочитала последовательность цифр.

— Это что еще за код? Двести одиннадцать?

— Нью-Йорк. Сейчас у абонента роуминг в нашем штате.

— Нет проблем, — ответил Грегг. — Вам нужно записать разговор?

— Нет, только определить, откуда он ведется. Чтобы можно было выйти прямо на цель…

— Когда… так, обожди. Вот и факс… — Пауза. — О, просто розыски пропавшего человека?

— Да, — неохотно подтвердила Люси.

— Знаешь, это стоит недешево. Нам придется выставить вам счет.

— Понимаю.

— Отлично, в таком случае, не отходи от телефона. Я свяжусь с техниками.

Ссутулившись, Люси сидела за столом, изучая левую руку. Огрубевшие от многолетнего копания в земле пальцы, давнишний шрам от лопаты, на безымянном пальце след от пятилетнего ношения обручального кольца.

Сжать, разжать.

Глядя на пульсирующие под кожей вены и мышцы, Люси Керр размышляла о том, что поступок Амелии Сакс распалил в ее душе такой гнев, подобного которому она никогда не испытывала.

Когда врачи отрезали часть ее тела, она испытала стыд и одиночество. Когда от нее ушел муж, она чувствовала вину и обреченность. И когда к ней наконец приходила злость, это было похоже скорее на тлеющие угли — излучающие тепло, но так и не вспыхивающие пламенем.