Джеффри Дивер: Сад чудовищ

Jeffery Deaver

GARDEN OF BEASTS: A NOVEL OF BERLIN 1936

Серия «Звезды мирового детектива»

Copyright © 2004 by Jeffery Deaver

All rights reserved

This edition is published by arrangement with International Creative Management, Inc., c/o Curtis Brown UK and The Van Lear Agency LLC

© А. Ахмерова, перевод, 2017

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2017

Издательство АЗБУКА®

Едва переступив порог темной квартиры, Пол понял, что ему крышка.

Он вытер вспотевшую ладонь и огляделся. Абсолютную, как в морге, тишину нарушал только слабый (ночь все-таки) шум транспорта с Адской кухни [1]да ропот засаленной шторы, когда вентилятор «Манки уорд», поворачиваясь, гнал горячий воздух в окно.

Все было не так. Не так, неправильно.

Здесь должен был быть Малоун – отсыпаться после бодуна. Где же он? Где бутылки от бурбона, где хотя бы запах этого кукурузного виски, единственного пойла обалдуя? Похоже, Малоуна давно нет. На столе номер нью-йоркской «Сан» двухдневной давности. Рядом с газетой холодная пепельница и стакан с синеватым кольцом засохшего молока внутри.

Пол включил свет.

Дверь черного хода, конечно, имелась, как он подметил вчера, осматривая квартиру с лестничной площадки. Имелась, но наглухо забитая. А окно, выходящее на пожарную лестницу? Заблокировано мелкой проволочной сеткой, которую из переулка не видно. Другое окно открыто, но от него до булыжной мостовой футов сорок свободного полета.

Тупик…

«Где же Малоун?» – гадал Пол Шуман.

Малоун в бегах. Малоун потягивает пиво в Джерси. Малоун – статуя на бетонном постаменте под причалом в Ред-Хуке.

Какая разница?

Пол сообразил, что при любом раскладе старый алкаш – наживка, а весть о том, что он сегодня здесь появится, – чистая липа.

Снаружи донеслись шаги и звон металла.

Все не так, все неправильно.

Пол Шуман положил пистолет на единственный в комнате столик, вытащил носовой платок и отер лицо. Волна палящей жары со Среднего Запада захлестнула Нью-Йорк. Но если у тебя в поясной кобуре «Кольт М1911», без пиджака не выйдешь. Следовательно, Пол обрек себя на костюм – на серый льняной однобортный пиджак с одной пуговицей. Белая хлопковая рубашка с воротником промокла насквозь.

Шарканье на лестничной площадке, где его караулят, раздалось снова. Послышался шепот и железное лязганье.

Может, выглянуть из окна? Нет, вдруг выстрелят в лицо. Полу хотелось, чтобы в последний путь его провожали в открытом гробу, но не знал ритуальщика, который сумеет замаскировать жуткие следы от пуль или мелкой дроби.

Кто же за ним охотится?

Однозначно не Лучано, заказавший ему Малоуна. И не Мейер Лански. Оба парни опасные, но не змеи. Их заказы Пол всегда выполнял на совесть, не оставлял ни малейшей улики, связывающей их с объектами. К тому же, пожелай они, чтобы Пол исчез, вся эта канитель не понадобилась бы. Он бы просто исчез.

Так кто до него добрался? Если это О’Бэнион или Ротштейн из Уильямсбурга, или Валенти из Бей-Риджа, его уничтожат через пару минут.

Если же это франт Том Дьюи, удовольствие растянется – сколько времени нужно, чтобы обвинить человека и усадить на электрический стул в Синг-Синге? Голосов, долетавших из холла, стало больше, снова звякнул металл.

«С другой стороны, пока все гладко», – подбодрил себя Пол, он ведь еще жив.

Жив, но умирает от жажды.

Пол шагнул к кельвинатору [2]. Внутри оказалось три бутылки молока (содержимое двух скисло), сыр «Крафт», упаковка сушеных персиков «Сансвит» и несколько бутылок колы «Роял краун». Для них нашлась открывашка.

Где-то работало радио. Передавали песню «Stormy Weather» [3].

Он сел за столик и глянул на себя в пыльное зеркало над раковиной со сколами эмали. В голубых глазах читалась тревога, но меньшая, чем можно было предположить в такой ситуации. Парень он крупный, ростом за шесть футов и весом более двухсот фунтов. От матери ему достались каштановые волосы, а бледный цвет лица – от немецких предков с отцовской стороны. Кожа щербатая, но не от оспы, а от кулаков, которыми его били в юности, и боксерских перчаток «Эверласт», которыми били в последнее время. И еще от асфальта и настила ринга.