Пол Сассман - Пол Сассман Исчезнувший оазис

— Поставь музыку, если хочешь… — Он постучал по коробке с дисками под аудиосистемой. — Нам еще долго ехать.

Фрея стала просматривать содержимое коробки: странная коллекция разнообразных церковных гимнов и проповедей, среди которых попался альбом Боба Дилана «Медленный поезд». Его-то Фрея и вставила в проигрыватель. Из колонок зазвучал негромкий, размеренный ритм вступления.

— Хассан Фадави — это кто? — спросила она, откидываясь и забрасывая ноги на «торпеду». Впереди уходила в темноту цепочка габаритных огней — огненно-красные точки посреди ртутно-серого ночного пейзажа.

— Ученый, который обнаружил папирус Имти-Хентики. — Флин включил индикатор и обогнал побитый пикап. — Величайший египетский археолог. Живая легенда.

— Вы с ним друзья?

Броди стиснул колесо руля.

— Бывшие друзья, — ответил он тихим напряженным голосом. Казалось, разговор на эту тему его угнетал. — В данный момент он желает меня убить, а перед этим — кастрировать. И, честно говоря, есть за что.

Фрея удивленно изогнула бровь, тем самым подталкивая Флина к продолжению, которого не последовало, по крайней мере сразу. Археолог снова включил индикатор поворота, обгоняя микроавтобус, битком набитый женщинами в черном. В салоне джипа по-прежнему звучал скрипуче-гнусавый голос Дилана. У дороги вспыхнули и тут же исчезли несколько огромных щитов с рекламой банка Александрии, страховой компании «Фараон», джинсов «Чертекс» и лампочек «Осрам». Наконец Флин вздохнул и выключил музыку.

— До сих пор я совершил в жизни две катастрофические ошибки, — произнес он, качая головой. — Нет, пожалуй, три, если считать секс с женой одного из моих школьных преподавателей. — Он безрадостно хмыкнул. — Так или иначе, в последний раз я просчитался, когда упек Хассана Фадави в тюрьму.

Он потянулся и слегка поморщился — не то от боли (рука еще не зажила), не то от тягостных воспоминаний. По встречной полосе промчался тяжеловоз, и джип тряхнуло воздушным вихрем.

— Мы познакомились, когда я учился в Кембридже, — продолжил Флин вполголоса, не отрывая глаз от дороги. — По иронии судьбы в это самое время самолет Гиргиса с урановой начинкой рухнул в Затерянный оазис. Хассан преподавал в Кембридже, приглашенный по программе дружественного обмена. Так мы и встретились. Он взял меня под крыло на правах наставника, обучил полевой археологии. С учетом разницы в возрасте мы никогда не общались на равных, и он порой вел себя по-сволочному, но на него нельзя было обижаться — таким блестящим умам это простительно. Я бы никогда не закончил диссертацию без его помощи. А когда моя карьера в разведке накрылась тазом, именно он устроил меня преподавать в Американском университете, а также уговорил Высший совет по древностям Египта дать мне разрешение на раскопки в районе Гильф-эль-Кебира. Фактически Фадави спас мою карьеру.

— Тогда за что ты отправил его в тюрьму?

Флин нервно покосился на Фрею.

— Разумеется, не нарочно. Вышло как бы… — Он замялся, подыскивая слова, в растерянности нажал на кнопку окна, опустил стекло. В салон ворвался ветер. — Это случилось три года назад, — продолжил Флин. — Мы вместе работали в абидосской экспедиции — он вел повторные раскопки вокруг усыпальницы Хасехемуи. В общем, не стану тратить время на бесполезные подробности, но к середине сезона Хассана попросили заняться консервацией помещений в храме Сети Первого — главном историческом памятнике Абидоса. Высшему совету понадобился отчет о состоянии внутренних святилищ. У Хассана был большой опыт в подобных Делах…

Броди сбавил скорость — фары джипа высветили двух линяющих верблюдов, которые неспешно пересекали Шоссе. Заслышав резкий гудок, верблюды испуганно развернулись и галопом умчались в пустыню.

— Если вкратце, — продолжил Флин, когда верблюды остались позади, — Хассан поехал в храм Сети, а я принял руководство над работами в гробнице Хасехемуи. Почти сразу мне бросилось в глаза, что из фонда находок — хранилища, куда отправляли все найденное при раскопках, — пропадали образцы. Я уведомил участкового инспектора, он приставил охрану к хранилищу, и на четвертую ночь мы застукали человека, который прикарманивал древности.

Фрея в упор взглянула на Броди.

— Неужели Фадави? — спросила она.

Флин кивнул. В призрачно-зеленом свете приборной доски на лице археолога отразилась смесь сожаления, грусти, разочарования и усталости.

— Он заявил, что брал их для изучения и собирался вернуть. Но при обыске у него нашли целый склад древностей… Выяснилось, что Фадави годами крал со всех участков, на которых вел раскопки. Сотни, тысячи образцов — он даже кое-что из гробницы Тутанхамона ухитрился стянуть, когда работал в Каирском музее.