Пол Сассман - Пол Сассман Исчезнувший оазис

Фрея уже готовилась взбунтоваться и потребовать объяснений тому, как эта историческая чепуха связана с убийством ее сестры и с тем, что случилось с ней за последние сутки, но сдержалась, чуть только услышала имя Гиргиса.

— Он что, торгует оружием? — удивилась она.

— Да, среди прочего, — вставил Флин, наклоняясь вперед. — У него много занятий: оружие, наркотики, проституция, вывоз музейных ценностей… В каком только навозе он не порылся. Тем не менее оружие — его основная статья дохода.

— Значит, он раздобыл для Хусейна бомбу?

— Если точнее, пятьдесят кило высокообогащенного оружейного урана, — ответила Кирнан. — Этого хватило бы для того, чтобы соорудить две боеголовки с разрушительным эквивалентом бомбы, сброшенной на Хиросиму. Одним ударом Саддам мог сровнять с землей Тегеран и Мешхед, закончить войну, подавить иранскую революцию и утвердить единоличную власть во всем регионе. Короче говоря, изменить ход истории. И это ему почти удалось.

Она дала Фрее переварить услышанное и поднялась.

— Еще кофе?

Флин передал ей свою кружку, Фрея отказалась. Кирнан удалилась на кухню. На краткий миг Флин и Фрея встретились взглядами и тут же их отвели.

— Даже спустя четверть века невозможно точно воссоздать все подробности махинации Гиргиса, — произнес голос Кирнан. На улице все еще выли коты. — Достоверно известно, что уран он приобрел у советского агента по имени Леонид Канунин — исключительно гнусного типа, которого потом прикончили в одной из парижских гостиниц, — а тот, в свою очередь, имел связи с военными. Проследить источник нам так и не удалось, да это уже и не важно. В ноябре 1986-го Гиргис нанял военно-транспортный самолет «Ан-24» под управлением некоего Курта Рейтера, матерого наркоторговца и поставщика оружия времен холодной войны. Самолет этот приземлился для встречи с Кануниным на аэродроме в северной Албании, где два представителя Гиргиса забрали товар и отдали задаток в пятьдесят миллионов долларов. Чтобы сбить других со следа, было решено сделать крюк — доставить груз сначала в Хартум и только потом — в Багдад. При благополучном прибытии Канунину автоматически перечислились бы остальные пятьдесят миллионов, Гиргис получил бы свои двадцать процентов, Саддам — бомбу, Иран — ядерный удар. Все пляшут и поют.

Молли вернулась в гостиную с двумя кружками в руках, одну передала Флину, а с другой снова уселась на диванный подлокотник. Воцарилось молчание. Фрея смотрела на пол, обдумывая то, что только что сказала Кирнан. Потом она подняла глаза и задала вопрос, который чуть не сорвался у нее с языка пять минут назад:

— Не понимаю, как это связано с моей сестрой. И при чем тут оазис?

Кирнан натянуто улыбнулась.

— Я к этому подхожу. Мы многое выяснили о ходе операции — от своих людей из окружения Гиргиса и Канунина, но в основном самые общие сведения: что затевалось, кто в этом участвовал — никаких дат, сроков и координат. Буквально за пару часов до албанского рандеву удалось выяснить способ транспортировки урана и маршрут, однако перехватить самолет на аэродроме мы уже не успевали. Оставалась мизерная возможность задержать его на перезаправке в Бенгази, но тогда у нас были сложные отношения с Каддафи, так что это было бы проблематично. Поэтому мы решили дождаться посадки в Хартуме. По ту сторону Красного моря, в Саудовской Аравии, размещался отряд особых войск, да и Израиль предупредили о необходимом содействии. Все должно было пройти как по маслу, и прошло бы, не вмешайся мудрая мать-природа.

— Мать-природа? — недоуменно переспросила Фрея.

— То, чего мы не предвидели, — вздохнула Кирнан. — Над Сахарой «Ан-24» угодил в песчаную бурю и потерял оба двигателя. Наша радиостанция перехватила сигнал бедствия из района плато Гильф-эль-Кебир, а потом самолет исчез с экрана радара — только его и видели.

Перед Фреей впервые забрезжил свет понимания.

— Так он разбился в оазисе? Вот из-за чего весь сыр-бор, вот зачем Гиргису нужны фотографии! Самолет упал в Затерянный оазис!

Кирнан невесело улыбнулась.

— Мы, к сожалению, не так скоро об этом догадались, — сказала она. — Все, что нам было известно, — это что «Ан» рухнул где-то в окрестностях плато, то есть посреди пяти тысяч квадратных километров пустыни и скал. Спустя шесть часов удалось поймать еще один сигнал, на этот раз от второго пилота по имени Руди Шмидт, который, по всей видимости, единственный выжил в аварии. Сообщение длилось всего полминуты, его сильно засоряли помехи, но Шмидт успел рассказать, где разбился самолет: в лесистом ущелье, среди древних руин, вблизи гигантского храма, украшенного рельефами в виде обелисков.