Аллан Фолсом - День исповеди

С ловкостью акробата Геркулес отбросил костыли, опустился на пол и оказался, как и прежде, лицом к лицу с Гарри. Словно кресло придвинул.

— У нас с тобой есть проблема, святой отец. Ты небось хочешь, чтобы я кому-нибудь сообщил, что с тобой случилось? В полицию, да? Но ты сам еще ходить не можешь, ну а я никому не стану о тебе рассказывать, чтобы мой домишко не засветить. Понятно?

— Да…

— Так что лучше всего тебе будет спокойненько отдохнуть здесь. Если ничего не стрясется, завтра ты уже сможешь подняться и идти на все четыре стороны.

С этими словами Геркулес опять подхватил костыли и поднялся.

— Сейчас мне надо уйти. Спи и ничего не бойся. Здесь ты в полной безопасности.

Он резко повернулся и скрылся в темноте; лишь стук костылей и шарканье ног выдавали его присутствие. Затем послышался тот же звук, который сопровождал недавний уход женщины, — звук открывающейся и закрывающейся тяжелой деревянной двери.

Гарри откинулся навзничь и впервые с тех пор, как пришел в себя, почувствовал, что под головой у него лежит подушка, а сам он укрыт одеялом.

— Спасибо тебе, — прошептал он.

Снова в отдалении загрохотал поезд, снова затрясся пол. А потом нечеловеческая усталость взяла свое, он закрыл глаза, и все мысли — и о Геркулесе, и обо всем остальном — сразу же покинули его.

Байрон Уиллис тяжело вздохнул и положил телефонную трубку. Выезжая с бульвара Сансет в сторону Стоун-Кэньон-роуд, он переключил фары своего «лексуса» на дальний свет, в котором отчетливо вырисовывались оплетенные плющом ограды просторных богатых участков, мимо которых он проезжал. То, о чем ему сообщили, просто никак не укладывалось в голове. Гарри Аддисон, его Гарри Аддисон, парень, которого он самолично привел в фирму, которого любил как брата, кабинет которого находился на другой стороне коридора против его собственного офиса, вдруг оказался беглым преступником, разыскиваемым полицией Италии за убийство римского полицейского детектива. А его родного брата обвиняют в убийстве кардинала-викария Рима. И все произошло буквально на ровном месте. Как автомобильная авария — раз, и все. Многоканальный телефон офиса уже раскалился от звонков журналистов, желающих узнать подробности у него или у кого-либо еще из партнеров.

— Сукин сын! — сердито произнес он вслух.

Однако как бы дела ни обстояли в действительности, Гарри наверняка понадобится вся помощь, какую он только будет в состоянии оказать, да и положение фирмы нужно срочно выправлять. Ночь придется потратить на организацию обороны от журналистов; необходимо будет также выяснить, что и в какой степени известно клиентам, и предупредить их, чтобы они ничего не говорили репортерам, которые будут их осаждать. Одновременно нужно будет приложить все силы, чтобы разыскать Гарри и обеспечить его наилучшей юридической поддержкой, какую только удастся организовать в Италии.

Байрон Уиллис сбавил ход. Перед воротами его дома номер 1500 по Стоун-Кэньон-роуд собралась целая толпа журналистов, рядом стояли грузовики с оборудованием. Нажав на кнопку пульта дистанционного управления, он выждал, пока люди расступятся, и медленно проехал, придав лицу совершенно безразличное выражение, но все же приветливо помахивая рукой тем, кто дожидался его, чтобы задать неприятные вопросы. Миновав ворота, он остановился и осмотрелся, удостоверившись, что никто не проник на участок вслед за ним. После этого он поехал дальше; фары пробивали туннель в темноте, освещая хорошо знакомую подъездную дорожку, ведущую к дому.

— Проклятье! — проворчал он сквозь зубы.

В одночасье вся жизнь его друга пошла кувырком. И это заставило его самого задуматься над собственным положением. Как обычно, деловые встречи до позднего вечера, как обычно, он возвращается домой в глубокой темноте. Его жены и двух сыновей нет дома, они в унаследованном им от родителей горнолыжном бунгало в Солнечной долине. Правда, когда жена и сыновья дома, он все равно с ними почти не видится, даже в выходные. А ведь одному богу известно, что может оказаться за любым поворотом его пути. У жизни множество разных сторон, и нужно относиться к ней бережно и не позволять работе подчинять ее себе целиком. И он сказал себе, что, когда история с Гарри благополучно закончится — а она закончится благополучно и никак иначе! — он не станет впредь посвящать работе так много времени и будет наслаждаться теми простыми радостями, которые в таком изобилии предлагает жизнь.