Аллан Фолсом - День исповеди

Встреча с Фарелом изрядно беспокоила своей неожиданностью, но еще больше его беспокоило то, что могли найти на месте взрыва. И было ясно — что бы там ни нашли, эта находка окажется не в пользу Дэнни.

Лестиньи или Лестини в черной форме фареловского охранника остановился, чтобы заплатить дорожный сбор, и, получив билет, выехал на автостраду. Город остался позади. По сторонам теперь тянулись виноградники, фермы и просторные равнины.

«Опель» двинулся на север; под шум его шин и ровный гул мотора мимо проплывали виды Фероны, Фиано и Чивителлы Сан-Паоло. Гарри думал о Пио и жалел, то позвонил Фарел, а не он. Пио и Роскани — суровые, грубоватые полицейские, но в них имелось что-то человеческое. Фарел с его грузной осанкой, хриплым голосом и манерой глядеть сквозь тебя, как через стекло, смахивал больше на животное, без жалости и без совести. Может быть, ему полагалось таким быть. Он утверждал, что отвечает за безопасность государства и лично Папы Римского. Может быть, и впрямь годы постоянного напряжения и ответственности исподволь делают из человека нечто такое, чем он по сути своей не является…

Через двадцать минут шофер Фарела расплатился на следующем посту и, свернув с автострады, поехал по грунтовой дороге мимо заправочной станции и большого склада сельхозоборудования. Теперь по сторонам потянулись кукурузные поля. Они проехали милю, вторую, третью. Автобус был взорван на автостраде, а они все больше от нее удалялись.

— Куда мы едем?! — спросил вдруг Гарри.

Водитель посмотрел на него в зеркало заднего обзора и покачал головой.

— Non capisco inglese. [13] Не понимаю по-английски (ит.).

Машин больше не встречалось. Гарри посмотрел через плечо, потом через лобовое стекло. Кукуруза разрослась и была выше автомобиля. На проселочной дороге машину отчаянно кидало из стороны в сторону, но они ехали все дальше и дальше. Вот уже добрых пять миль… Гарри все сильнее беспокоился. Наконец машина начала сбавлять скорость. Он смотрел на спидометр: 80 километров, 60, 40, 20. Водитель резко повернул направо, съехал с дороги и стал спускаться по длинному, совершенно разбитому пути. Гарри инстинктивно взглянул на дверцы: может ли шофер их заблокировать?

Вместо ручек он увидел лишь отверстия в ледериновой обивке. Но тут же вспомнил, что машина полицейская, следовательно, никаких замков на задних дверцах нет и не может быть, они открываются только снаружи.

— Куда мы едем?! — спросил Гарри уже громче. Он чувствовал, что его сердце бьется все сильнее и чаще, а на ладонях выступил липкий пот.

— Non capisco inglese.

Водитель снова посмотрел на него в зеркальце. Затем Гарри увидел, как его нога давит на газ. Автомобиль вновь прибавил скорость, трясясь и подскакивая на жуткой дороге. Быстро замелькали ряды кукурузы. Позади поднялось облако пыли. Гарри уперся руками в сиденье, чтобы его не швыряло из стороны в сторону. Пот заструился по спине. Впервые в жизни ему стало по-настоящему страшно.

Поворот, не отмеченный никакими указателями. И они оказались перед опрятным двухэтажным домом.

Серый «альфа-ромео» стоял на высохшей траве рядом с какой-то трехколесной крошечной сельскохозяйственной машиной. «Опель» затормозил и встал. Шофер вышел и обошел вокруг машины, громко хрустя по гравию. Открыл перед Гарри заднюю дверцу и жестом приказал выйти.

— Черт!

Гарри перевел дыхание. Он вылезал не спеша, глядя на руки мужчины, соображая, как действовать, если тот двинется на него. Но тут увидел, что дверь дома открылась. Вышли двое. Одним из них был Фарел, вторым — Гарри наконец-то почувствовал облегчение — оказался Пио. За ними шли мужчина и двое юношей или даже подростков. Гарри взглянул подальше и почти успокоился. Дальше дома, за рядом деревьев, мелькали несущиеся по автостраде машины. Непонятно зачем, но они сделали большой крюк, чтобы подъехать к дому сзади.

— С вами поговорит ispettore capo.

Фарел только мельком взглянул на Гарри, отвернулся, и они вместе с Пио подошли к «альфа-ромео». Когда Пио открыл багажник, Гарри обратил внимание, что они оба были в хирургических перчатках и Пио что-то нес в чистом пластиковом пакете. Уложив это в багажник, Пио снял перчатки и достал блокнот. Заполнив какой-то бланк, он поставил свою подпись и передал Фарелу. Тот быстро расписался, оторвал часть листа, сложил и сунул в карман пиджака.

Кивнув мужчине, следовавшему за ним от дома, Фарел еще раз взглянул на Гарри и залез в «опель». Зашумел мотор, выстрелил из-под колес гравий, и Фарел с шофером, который привез Гарри, поехали в противоположную от Рима сторону, поднимая за собой хвост пыли.