Денис Чекалов - Пусть это вас не беспокоит

Он сам открыл нам дверь и отступил в сторону, не произнеся привычной для него благоглупости. На нем были те же легкая рубашка и простые брюки, что и накануне — или чрезвычайно на них похожие, но в нем самом не было ни легкости, ни непринужденности. Между его бровями пролегла глубокая складка, и можно было быть уверенным, что его расстроили не результаты последнего бейсбольного матча.

— Крайне неосторожно, мистер Рендалл, — бросил я, проходя мимо него.

Я не имел в виду ничего конкретного, но чувствовал, что именно такую фразу он не хотел бы сейчас услышать. Пока он шел за нами в гостиную, мне показалось, что он стал чуть ниже ростом. Но когда Уесли Рендалл посмотрел на меня, в его глазах я увидел ту же холодную энергию, что и всегда.

— Послушайте, — сказал он и постарался улыбнуться. У него это не получилось, но я все же засчитал ему попытку. — Я не убивал этого человека. Я понимаю, что все выглядит так, будто это сделал я.

Он не предложил нам сесть, и мы остались стоять. Время мелкого хамства уже прошло. Наступил период выбитых зубов.

— Вы пришли ко мне и стали угрожать, что выдадите меня этому человеку, — продолжал Рендалл. — А потом его нашли мертвым. Конечно, первой мыслью, которая пришла вам в голову, была — этот тип его прикончил. Но подумайте сами, мне незачем было это делать.

Он прервался и посмотрел на нас чуть исподлобья. Если он рассчитывал на какую-то реакцию, то ему пришлось разочароваться.

— Да ладно вам. Вы же сами сказали, что я под колпаком. Это значит, что ваши люди все это время торчали у моего дома. Если бы я убил Роупера, они видели бы это. Ведь так?

— Сегодня — не твой день, Уес, — печально сказал я.

— Нашим агентам не удалось проследить, куда уезжал Джеймс, — пояснила Франсуаз.

Рендалл выругался.

— И вы думаете, что…, — партия была проиграна, его голова упала вниз, он глубоко вздохнул и начал с другого конца. — Хорошо. Итак, вы полагаете, что я заставил Джеймса убить этого человека. Что дальше?

Я облокотился о спинку кресла и отечески улыбнулся ему.

— Лишь суд присяжных может определить виновность человека, Уес. А мы пришли к тебе по другому поводу.

Френки извлекла из папки несколько документов.

— Что это за чертовщина? — манеры Рендалла слегка пострадали под редким дождиком судьбы.

— Это заявления, которые вы и ваш садовник должны будете подписать в качестве показаний, данных под присягой, — произнесла Франсуаз. — В вашем говорится, что Кларенс Картер провел одну ночь у вас доме — число указано — и никак не мог выйти из него с того момента, как покинул ваших гостей и до приезда полиции на следующее утро. Также в нем говорится, что никогда и ни при каких обстоятельствах означенный Кларенс Картер не причинял материального ущерба какой-либо части вашего дома.

— Слышу голос адвоката, — хмуро произнес Рендалл.

— Я и есть адвокат. В документе, который подпишет ваш садовник, сказано, что Кларенс Картер не имел никакого отношения к каким-либо физическим повреждениям последнего. В нем также указывается, что подписавший не имеет никаких сведений, которые противоречили бы тому, что написано в вашем заявлении, мистер Рендалл.

— Я хотел бы познакомиться с вами при иных обстоятельствах, — сказал Уесли. Его голова опустилась еще ниже, но глаза были прикованы к лицу Франсуаз. В этот момент он показался мне похожим на разъяренного быка, готовящегося молниеносным прыжком поднять на рога свою очаровательную противницу. И я был уверен, что Рендалл сделает это, как только ему представится кончик хвоста пробегающего мимо шанса.

— Здесь есть также документы, которые подпишут Джеймс и ваша экономка, — продолжала Франсуаз. — Насколько мне известно, у вас нет другой прислуги. Что же касается людей, которые были у вас в гостях тем вечером, то, согласно их словам, все они были настолько пьяны, что не могут точно вспомнить о событиях, имевших тогда место. Поэтому их показания нам не потребуются.

— Из уст такой девушки должны вытекать не юридические формулировки, а слова любви, — вздохнул Рендалл, беря бумаги. Его цепкий взгляд впился в строчки, и я испугался, как бы от этого не повылетала часть букв.

Я стоял, пристально глядя на него. Мы не знали, какие еще компрометирующие Кларенса Картера материалы хранил Рендалл под затянутой в розовую наволочку подушкой. Но я подозревал, что он не горит желанием поведать об этом. Поэтому единственное, на чем мы могли настаивать — это подписанные документы и негативы фотографий. А также кое-что еще.