Денис Чекалов - Пусть это вас не беспокоит

Братья не видели, что предмет их спора слышит их, и очевидно, не стеснялись выражать свое отношение друг к другу. Кларенс выбежал из дома и покатил к Рендаллу, где напился в стельку. На следующее утро старина Уесли был очень серьезен и сказал, что тот устроил безобразную сцену, подрался с садовником и сломал тому руку.

Кларенс был в ужасе. Как и в прошлый раз, он ничего не помнил. Рендалл успокоил, что заплатил садовнику хорошие отступные, и тот не станет подавать жалобу, но настоял, чтобы Кларенс обратился к врачу, порекомендовав одного специалиста. Картер-младший внял его совету, и через некоторое время доктор выдал свое заключение относительно неспособности Кларенса переносить большие доли алкоголя.

Этому моменту в рассказе нашего подопечного было уделено особое внимание. Следовало выяснить, что за врач его осматривал, насколько можно верить его заключению и какую опасность оно представляет. Существовала вероятность того, что это вовсе не был врач, а один из сообщников Рендалла. Гораздо большее опасение внушала другая вероятность — врач все-таки мог оказаться настоящим, но подкупленным. Мы выжали из Кларенса все, что тот смог припомнить о последователе Гиппократа, но накопать что-либо в этом направлении особенно не надеялись.

За окном уже спускались сумерки, когда рассказ Картера-младшего подошел к концу. Банкир ни разу не предложил нам даже бутерброда, хотя осталось неясным, был ли он столь поглощен делом спасения своего племянника или жалел на нас черную икру. Возможно, стоило намекнуть ему на это, но мне не хотелось прерывать Кларенса, из которого в конце концов начали струиться факты. Когда стало очевидным, что из Кларенса мы больше ничего не сможем вытянуть, Джейсон Картер энергично пожал нам руки и еще раз с воодушевлением поблагодарил, его племянник тоже что-то промямлил. Я решил, что следует включить в сумму гонорара стоимость несъеденного нами обеда.

Когда мы выходили к машине, я был голоден, недоволен тем, что пришлось потерять столько времени, а еще больше злился на Франсуаз за ее молчание. К тому времени я уже окончательно укрепился в мысли, что это Мартин принес ей решающие улики, пока я разбирался с Уесли Рендаллом, и эта парочка решила немного повеселиться за мой счет. Поэтому я притворился, что все в порядке, и начал издалека.

— Не могу сказать, что Кларенс вел себя достойно, так как он не имеет ни малейшего представления о том, что такое достоинство, — с небрежной рассеянностью протянул я, пока Франсуаз устраивалась на переднем сиденье. — Но по той же самой причине нельзя сказать, что он вел себя недостойно… Как считаешь?

Она кивнула, выруливая на главную дорогу.

Значит, никакой реакции. А ведь она прекрасно знала, что все эти часы я только и жду момента, чтобы спросить об этих чертовых новых доказательствах. Я, конечно, понимаю, что иногда ей приходится немного хитрить, чтобы произвести на меня впечатление, но в этот раз она явно перестаралась.

— Долго говорила с Доном, пока я гулял? — бросил я второй шар.

— Нет, — она, по-видимому, была полностью погружена в свои мысли. Притворщица.

Если бы обстоятельства были другими, я попробовал бы зайти с другого конца, но мне слишком долго пришлось сдерживать себя, кроме того, я не пообедал. Поэтому я сказал:

— Так какие у нас там есть доказательства вины Уесли Рендалла?

— Что?

Ее бездонные серые глаза удивленно обернулись ко мне. Это было уже слишком. Я рявкнул:

— Хватит потешаться, Френки! Что это за улики, о которых ты говорила Джейсону?

Удивление в ее глазах смешалось с легкой усталостью.

— Ах, это… Я думала, ты понял. У меня нет никаких улик.

— Что?

— У нас нет улик, Майкл. Я должна была чем-то успокоить его, и я сказала, что у нас есть доказательства его невиновности. Мне показалось, что ты догадался. Ты так хорошо мне подыграл.

Я откинулся на спинку сиденья и вонзил злобный взгляд в черное небо. Первый день расследования заканчивался, не принеся практически никаких результатов.

Я поднял радиотелефон и, подчеркнуто не глядя на Франсуаз, позвонил домой.

— Гарда, — резко сказал я, услышав голос нашей секретарши. — Мы возвращаемся. Что там с ужином?

Джунгли закончились так же внезапно, как смерть вылетает из винтовочного ствола снайпера.

— Это здесь, капитан?

— У вас нет никакого уважения к старшим по званию, Роупер…

Услышь он подобные слова от любого другого человека, на погонах которого было больше кренделей, чем у него — тогда они звучали бы как резкий и унизительный выговор, неуместный здесь, под мокрыми листьями высоких деревьев, между которыми прячутся узкоглазые. Но тон капитана Фокса всегда находился в сбивающем с толку противоречии с его словами. Роупер усмехнулся.