Роберт Блох: Дом психопата

Занимаясь этим, Эми поймала себя на том, что пытается подавить зевок. Когда она сбросила туфли, ногам стало легче, однако усталость накопилась во всем теле, но ведь не избавишься же от него одним движением.

Да Эми и не собиралась избавляться от своего тела ни при каких обстоятельствах. Не без гордости она осмотрела себя, когда снимала макияж и раздевалась в ванной: для женщины, у которой позади двадцать шесть лет жизни, она выглядела очень даже неплохо. По крайней мере, ноги у нее были красивыми и достаточно стройными, чтобы она могла есть картошку фри без последствий для своих бедер. Эми показалось, что ее левая грудь слегка обвисла, но это лишь придавало ей более естественный вид. По крайней мере, никто не примет ее за продукцию Силиконовой Долины. [11] По крайней мере, никто не примет ее за продукцию Силиконовой Долины. — Игра смыслов, построенная на соединении понятий «силиконовая грудь» и «Силиконовая Долина» (журналистское клише, в общем смысле обозначающее сферу высоких технологий, а более конкретно — долину Санта-Клара в Калифорнии, к юго-востоку от Сан-Франциско, где находятся штаб-квартиры крупнейших IT-компаний и тысячи фирм и предприятий, занимающихся научными разработками в области информационных технологий).

Правда, в последнее время никому не представлялось случая совершить подобную ошибку, и вот это было скверно. Она торопливо подавила эту мысль; не время и не место думать об этом. За окном по-прежнему лил холодный дождь. А здесь, в душевой, была теплая вода. Холодно ей вдруг стало от неожиданно пришедшего на ум сравнения того, что она в настоящий момент делала, с тем, что делала много лет назад Мэри Крейн, точнее, с тем, что делали в аналогичной ситуации с ней.

Сколько лет было Крейн, когда она умерла? Двадцать девять, насколько помнила Эми. Чтобы достичь этого возраста, ей нужно простоять под водяными струями еще два года. Более чем достаточно, чтобы принять хороший душ.

Теперь нужно было высушить волосы. Всего, что ей требовалось, она не могла захватить с собой — для этого либо сумка должна была быть вместительнее, либо фен поменьше. Затем пришел черед пудры, дезодоранта и свежей ночной рубашки для расслабленного тела; затем — время залезть под одеяло и бросить последний взгляд на часы, лежавшие на столике. Время узнать точное время.

Ровно десять. Просить, чтобы ее разбудили, она не стала; сама по привычке откроет глаза в семь утра.

Эми выключила лампу. В темноте стук дождевых капель почему-то казался громче. Может быть, к утру этот стук прекратится. Солнечные лучи совершенно бесшумны.

Ни единого звука больше не доносилось до нее, даже стука дождя. На мгновение перед ее мысленным взором вновь промелькнуло полотно дороги: она словно заново проиграла в уме весь многочасовой путь до Фейрвейла, а затем, перемонтировав и сократив, поместила его в микрочип своей памяти.

Потом и звуки, и образы, и ощущения исчезли. Не было больше ни дождя, ни усталости, ни Мэри Крейн. Потому что Мэри Крейн была двумя годами старше Эми, потому что она умерла раньше, чем Эми родилась на свет, так какой смысл возвращать ее к жизни? Смысл был на острие ножа, [12] Смысл был на острие ножа… — В оригинале — непереводимая игра с семантикой английского слова «point», означающего, среди прочего, и смысл, и острие. а нож был предназначен для убийства, но ничего не случится, пока она помнит об этом, пока она помнит, что в следующий раз надо взять сумку побольше, купить фен поменьше и избегать водяных струй.

Но она снова была в их власти — она вдруг услышала, как рядом с нею струится вода. Открыв глаза, Эми увидела, как колышется занавеска душевой.

Только вода лилась не из душа и колыхалась вовсе не занавеска. Эми быстро села и включила лампу на столике возле кровати. Звук, который она услышала, оказался шумом дождя, а увиденное ею — колыханием портьеры у открытого настежь окна.

Открыто. Настежь. Эми вскочила с кровати, и не успела она подбежать к окну, как до нее дошел смысл этих слов. Когда она ложилась спать, окно было закрыто. Она помнила также, что, вселившись в номер, выглянула наружу, но не помнила, чтобы открывала окно. В проливной дождь, который шел весь вечер, не было смысла это делать.

Она застыла на месте. А что если был смысл? Она вспомнила, о чем думала, проваливаясь в сон. Об острие ножа. [13] А что если был смысл? Она вспомнила, о чем думала, проваливаясь в сон. Об острие ножа. — См. предыдущ. прим.