Том Клэнси - Красный шторм поднимается

– Спасибо, доктор Мюллер. Вы согласитесь сделать официальное заявление по этому поводу?

– Разумеется. Если хотите, я готов пройти в участок прямо сейчас.

– Отлично, – кивнул лейтенант. Ему редко приходилось иметь дело со столь очевидным случаем.

Водитель такси стоял в гуще собравшейся толпы. Он был опытным оперативником КГБ и не раз видел, как срывались операции, но это…, это казалось каким-то абсурдом. Случалось, что операция наталкивалась на что-то неожиданное, что ей мешало что-нибудь самое простое и самое глупое. Но этот гордый руководитель группы спецназа попал под колеса машины, за рулем которой сидела пожилая француженка! Почему он не посмотрел по сторонам, прежде чем кинуться в гущу транспортного потока? Мне нужно было послать кого-нибудь другого за этим проклятым конвертом и наплевать на их гребанные приказы. Безопасность прежде всего, выругался он про себя, скрывая ярость за маской равнодушия. Но…, ясный и недвусмысленный приказ из Москвы: минимум личных контактов. Он перешел обратно на другую сторону улицы и сел в свое такси, пытаясь придумать, как объяснить случившееся офицеру, руководившему операцией. Центр никогда не считал, что совершенные ошибки заслуживают оправдания.

Тут же прибыла машины «скорой помощи». Полицейский достал из кармана брюк пострадавшего бумажник. Имя пострадавшего – Зигфрид Баум. Ну просто великолепно, мысленно простонал лейтенант – еврей из Гамбурга, проживавший в районе Алтона. Водительницей машины, сбившей Баума, являлась француженка. Лейтенант решил ехать в больницу вместе с пострадавшим. «Международный» несчастный случай – много времени уйдет на оформление бумаг. Лейтенант пожалел, что не остался в пивной на противоположной стороне улицы выпить свой обычный «пильзнер» после ленча. Ведь он знал, что усердие на службе наказуемо. К тому же приходится беспокоиться о возможной мобилизации…

Санитары «скорой помощи» действовали быстро и умело. Нашейный воротник, предохраняющий от дальнейших травм, был закреплен вокруг шеи пострадавшего и, прежде чем вкатить в машину, его уложили на доску. Сломанные лодыжки взяли в лубки из твердого картона. Глядя на них, санитар покачал головой. По-видимому, сложные переломы обеих ног. По часам лейтенанта на всю процедуру ушло шесть минут, и он поднялся в машину «скорой помощи», оставив трех полицейских заниматься всем остальным на месте происшествия.

– Насколько тяжело он пострадал?

– Возможно, проломлен череп. Он потерял много крови. Как это случилось?

– Вышел на мостовую прямо под колеса машины, не посмотрев по сторонам.

– Идиот, – заметил санитар. – Будто у нас и без него нет работы.

– Он выживет?

– Все зависит от характера черепной травмы. – Санитар пожал плечами. – Теперь им займутся хирурги. Вам известно его имя? Мне нужно заполнить бланк.

– Зигфрид Баум, Кайзерштрассе семнадцать, район Алтона, Гамбург.

– Через четыре минуты будем в приемном покое. – Санитар сосчитал пульс и сделал пометку. – Он не похож на еврея.

– Осторожнее с такими выражениями, – предостерег лейтенант.

– У меня жена – еврейка. У него быстро падает кровяное давление. – Санитар подумал было о том, чтобы начать внутривенное вливание, но решил не делать этого. Пусть это решение принимают хирурги.

– Ганс, ты сообщил по радио о нашем приезде?

– Да. Они готовы принять нас и знают о состоянии пострадавшего, – ответил водитель. – Кто сегодня дежурит, Зиглер?

– Надеюсь.

Водитель круто повернул налево, не выключая сирены, расчищающей им дорогу в потоке транспорта. Спустя минуту он остановил «мерседес» и подал машину задним ходом к дверям приемного покоя. Там их приезда ждали врач и два санитара.

Немецкие больницы отличаются своей высокой оперативностью. Не прошло и десяти минут, как пострадавший, ставший теперь пациентом, прошел первоначальную подготовку: ему ввели трубку в дыхательное горло, начали внутривенное вливание крови – IV группа, резус положительный – и противошокового средства, и сразу после этого ввезли каталку в отделение нейрохирургии для немедленной операции, которую будет вести профессор Антон Зиглер. Лейтенанту пришлось остаться в приемном покое вместе с врачом-регистратором.

– Так кто он такой? – спросил молодой доктор. Полицейский сообщил имеющиеся у него сведения.

– Немец?

– Что тут удивительного? – поднял брови лейтенант.

– Когда к нам поступило первое сообщение, передали, что вы будете сопровождать пострадавшего. Я решил, что это необычный, так сказать, случай, словно пострадал иностранец.