Том Клэнси - Красный шторм поднимается

– Вон они! – воскликнул О'Мэлли, заметив первый дымный след, и тут же нажал пальцем на кнопку ответчика, выключая его. – «Резак», вырубай свой излучатель и вали налево! – Оба вертолета на полной скорости рванулись в противоположные стороны. У четырех ракет внезапно пропала цель. Они продолжали лететь на запад в поисках новой цели, но ничего не обнаружили.

– Еще ракеты с фольгой, – приказал Моррис, следя за тем, как сближаются курсы зенитных ракет фрегата с ракетами противника. Боевая рубка снова вздрогнула, когда новое облако алюминиевой фольги появилось над фрегатом после взрыва очередных ракет и ветер понес его навстречу приближающимся русским ракетам.

– Они продолжают преследовать нас!

– Попадание! – послышался возглас. Первая русская ракета исчезла с экрана радиолокатора, перехваченная в шестнадцати милях от корабля, но две остальные продолжали полет. Первая зенитная ракета, посланная им навстречу, пролетела мимо и взорвалась далеко позади, затем промахнулась и вторая. С пусковой установки сорвались очередные ракеты. Расстояние сократилось до шести миль, пяти, четырех, трех…

– Попадание! Осталась одна ракета – уходит в сторону, преследует облако фольги! Уже за кормой!

Ракета упала в воду в двух тысячах ярдов от фрегата. Даже на таком расстоянии гул разрыва производил впечатление. За этим последовала полная тишина в боевой рубке. Операторы продолжали смотреть на свои приборы, пытаясь обнаружить новые ракеты, и потребовалось несколько секунд, прежде чем они поняли, что эта была последней. Один за другим моряки осматривались по сторонам и начинали дышать спокойнее.

– Отсутствие гуманности в современной войне, – заметил Каллауэй. – вполне компенсируется ее интенсивностью. Моррис откинулся на спинку своего кресла.

– Пожалуй. Как там дела у «Бэттлэкса»?

– Он все еще на экране радиолокатора, сэр, – ответил офицер-оперативник. Моррис поднял трубку радиотелефона.

– «Браво», это «Ромео». Как меня слышите? Прием.

– С трудом верится, но мы вроде уцелели. – Перрин смотрел на экран оперативной обстановки и изумленно качал головой.

– Есть повреждения?

– Никаких. «Резак» совершает посадку. У него тоже все в порядке. Поразительно, – повторил капитан первого ранга Перрин. – Вы больше не видите летящих на нас ракет? Мы не видим.

– Нет. «Томкэты» прогнали «бэкфайеров» так далеко, что русские вышли за предел дальности радиолокаторов. Пора занимать прежние позиции.

– Понял вас, «Ромео».

Моррис положил трубку и обвел взглядом боевую рубку.

– Молодцы, парни.

Моряки в помещении боевого поста переглянулись, и на лицах начали появляться улыбки. Однако они быстро исчезли. Офицер оперативной службы посмотрел на Морриса:

– Хочу проинформировать вас, капитан, что Иван выпустил в нас четверть своих ракет. Насколько мне стало известно, «томкэты» сбили примерно шесть, а почти все остальные прикончил «Банкер-Хилл»…, но повреждены один фрегат и три транспорта. Истребители возвращаются. – Его голос оставался бесстрастным. – По их сообщениям, они не сумели сбить ни одного «бэкфайера».

– Проклятье! – выругался Моррис. Ловушка не сработала – и он не мог понять почему.

Капитан не имел представления, что в Сторноуэе это считали крупным успехом.

Ключом к успеху этой операции, как и всех военных операций, являлась надежная связь, а времени для создания каналов связи, удовлетворяющих Тоуленда, было недостаточно. Самолеты дальнего радиолокационного обнаружения с авианосца «Америка» вели наблюдение за «бэкфайерами» до тех пор, пока русские бомбардировщики не исчезли с экранов их радиолокаторов. Информация передавалась с самолетов на авианосец и оттуда через спутник в Норфолк и далее снова через спутник в Нортвуд. К Тоуленду информация поступала по наземной линии связи из штаб-квартиры Королевского военно-морского флота. Самая важная операция НАТО в этой войне в большей степени зависела от транзисторов и телефонных проводов, чем от применения готовых к пуску ракет.

– О'кей, их курс в тот момент был ноль-два-девять, скорость шестьсот десять узлов.

– Это означает, что над северным побережьем Исландии они пролетят через два часа семнадцать минут. Сколько времени они пролетели в форсажном режиме? – спросил капитан третьего ранга Уинтерс.

– Судя по сообщениям с «Америки», примерно пять минут. – Тоуленд нахмурился. Такая разведывательная информация была явно недостаточной.