Виктор Пронин - Ошибка в объекте

Тетрадзе вошел в кабинет стремительно, будто за ним гнались, будто у него было всего несколько секунд, чтобы спастись.

— Валентин Сергеевич! За что меня здесь держат? Вы спите дома, вы кушаете, где хотите, вы дышите воздухом…

— На вашей одежде следы преступления,— терпеливо произнес Демин.— Как вы посоветуете мне поступить?

— Посмотрите мне в глаза! Посмотрите! Неужели вы не видите, что это глаза честного человека? Отвечайте, Валентин Сергеевич, неужели такие глаза могут быть у убийцы?! — Тетрадзе перегнулся через стол, чтобы следователю было виднее, какие у него глаза.

— Посмотрел,— сказал Демин.— Очень красивые глаза.

— Знаю, что красивые, мне об этом все женщины говорят!

— Я не специалист по глазам, Тамаз. Точно такие же глаза могут быть у человека, потерявшего три рубля, у человека, которого машина обдала грязью, от которого ушла девушка… Разве нет?

— Вы правы,— Тетрадзе устало опустился на стул.— Вы правы.

— Прекрасно вас понимаю. Мне не удалось получить ничего, что бы сняло с вас подозрение, Тамаз. Ищем еще одного участника веселого застолья в доме Жигунова. Пока не нашли.

— И не можете найти?— спросил Тетрадзе как-то замедленно, словно думая о чем-то другом.— Не можете найти… Когда я уходил, он оставался… Когда я пришёл второй раз — его уже не было… Но лежали окровавленные люди… А его не было! Я понял! — торжественно заявил Тетрадзе и встал.— Это он. Он все это совершил Он преступник.

— Может быть,— бесцветно сказал Демин.— А следы крови на вас.

— А знаете, что я скажу…— Тетрадзе некоторое время смотрел на Демина как-то невидяще, словно припоминая что-то полузабытое.— Я сейчас такое скажу… Вы сразу меня отпустите…

— Внимательно вас слушаю.

— Вы не искали этого молодого человека на Кавказе?

— До Кавказа еще не добрались.

— Напрасно. С Кавказа надо было начинать! — свистящим шепотом произнес Тетрадзе.— Я дал ему адрес моей мамы. Да! Сидим за столом, говорим хорошие слова, почему не пригласить человека в гости? Пригласил. И он записал адрес

— Уж коли вы дали ему адрес, может, и мне не откажете? — усмехнулся Демин.

— Тоже хотите отдохнуть в Лагодехах?

— И немедленно. С завтрашнего утра.

— О! — Тетрадзе хлопнул себя ладонью по лбу.— И как я сразу не подумал! Знаете, это нетронутый уголок первозданной природы! Заповедник, прекрасный грузинский заповедник Лагодехи! О! Как я хочу домой!

Борисихин в отличие от Тетрадзе выглядел расслабленным и каким-то безразличным. Молча кивнул, сел на предложенный стул. Обхватил колени ладонями да так и остался сидеть.

— Пока меня не было, вы, говорят, признались в преступлении?— спросил Демин.

— Признался,— кивнул Борисихин.

— Расскажите, как все случилось?

— Я все написал… Но, кажется, здесь любят без конца повторять одно и то же.

— Открою профессиональный секрет,— сказал Демин,— повторяться не любим. Но вынуждены, поскольку человек, который врет, не может удержаться от того, чтобы каждый повтор дополнять все новыми и новыми подробностями. А человек, который говорит правду, не может ее изменить, и его показания не отличаются от предыдущих. Давайте не будем с кондачка судить о работе другого.

— Они напоили мою жену… Если бы я не пришел, они бы могли воспользоваться ее состоянием… К тому шло. Сначала они сказали, что ее нет, потом говорили, что пусть, дескать, проспится у них, потом длинный сказал, что он берет ее себе на ночь… В общем, я к тому времени был… был в возбужденном состоянии.

— Представляю.

— А когда уходил, старик… Придется, говорит, и мне сегодня одному ночку коротать… И смеется. Беззубый, лысый, толстый, небритый… Ну, я ему и врезал. Что-то под руку подвернулось… В общем, перестал смеяться.

— Он упал?

— Старик был в таком состоянии, что на него достаточно было дунуть, чтобы он рухнул в снег.

— Значит, упал?

— Вероятнее всего. Я уже не смотрел. Ударил его и тут же к жене.

— В больницу зачем приходили?

— Чтобы узнать о старике… Вдруг, думаю, нечаянно убийцей стал.

— Почему же не узнали открыто? Зачем понадобилось пробираться черным ходом?

— Ну, как… Начну узнавать, сразу догадаются… Решил потихоньку… Надо же знать, как вести себя.

— Вы ударили его молотком?

— Нет, какой молоток в снегу… Поленом.

— Старику лучше,— сказал Демин.

— Да? — приподнялся на стуле Борисихин и тут же снова сел.— Даже не знаю, радоваться этому или нет… Сволочь он. Не надо бы ему жить.