Мари Хермансон - Человек под лестницей

Он поднял голову. Из-за ели вышел Квод и протянул вперед руку:

— Я обо всем позаботился.

Фредрик внезапно испытал невероятное облегчение и благодарность. Да, этот маленький человечек действительно обо всем позаботился. Фредрик был вынужден признать, что ему была выгодна смерть Бодиль, он желал ее, и Квод исполнил это желание.

— Спасибо, — пробормотал он и протянул Кводу нож.

Человечек улыбался — жестоко и торжествующе. Квод наверняка понимал, какую службу он сослужил Фредрику.

— Ты сам никогда бы не решился это сделать, — сказал Квод со сдавленным смешком.

Этот смешок привел Фредрика в ярость. Когда Квод протянул руку за лезвием, Фредрик резким движением вскинул руку и полоснул ножом по горлу Квода.

— Я куда более решителен, чем ты воображаешь, — сказал он.

Резкость и сила собственного голоса поразили Фредрика. Голос этот как будто исходил из каких-то первобытных глубин, он всегда был там, но только сегодня, в эту секунду, достиг губ и вырвался наружу.

Квод отшатнулся, прижал руки к кровоточащему горлу и с ужасом уставился на Фредрика. Ничего не сказав, он исчез, задом отступив за деревья в темноту, в которой растворился, как дым.

Теперь Фредрик стоял один, с оружием в руке рядом с мертвой женщиной.

Лес вокруг него дышал, дрожа и вибрируя, как напряженная чувствительная плоть.

И тут на Фредрика навалился чудовищный, непостижимый, непомерный страх. Со всей силы он швырнул лезвие в пруд. Нож с характерным свистом описал в воздухе дугу и, упав в черную воду, погрузился в густую тину.

Быстрым шагом Фредрик направился домой. В прихожей стояла Паула. Не говоря ни слова, Фредрик прошел мимо нее и поднялся в душевую. Он тщательно намылился, а потом долго лил воду на голову, руки, тело. После душа, голый и разгоряченный, он упал в кровать и проспал до утра без сновидений.

Когда на следующее утро Фредрик ехал на работу, он увидел, что машина Бодиль исчезла. Вместо нее стояли два полицейских автомобиля. Между деревьями была натянута сине-белая лента, а в лесу работали полицейские.

Фредрик притормозил, на случай, если его остановят и захотят задать какие-то вопросы, но полицейские были заняты своими делами и не обратили на него никакого внимания. Он дал газ и поехал дальше.

Интересно, думал он, что стало с Кводом. Серьезно ли он его ранил? Может быть, смертельно? В конце концов, он же порезал Кводу горло. И порезал, наверное, глубоко, судя по крови, которая текла у него между пальцами.

Он попытался понять, мучает ли его совесть, но должен был признаться, что нисколько. Если уж быть честным, то он вообще чувствовал себя превосходно. Он давно хотел это сделать. Он просто и сам не знал, как сильно ему этого хотелось: зарезать эту нелюдь, как она сама резала белок.

Это было неизбежно и должно было когда-нибудь случиться. Квод зашел слишком далеко. Занял его дом и отобрал жену и сына.

Мало того, он убил Бодиль. В какой-то момент Фредрик в своей наивности поверил, что Квод хотел спасти его от катастрофы с беременностью Бодиль. Но, увидев ухмылку этого человечка, понял, что обманулся. Ибо разве не стала смерть Бодиль для него еще большей катастрофой? Ведь он первый подозреваемый.

Поставив автомобиль на стоянку, он первым делом встал под светом неонового фонаря и осмотрел свою одежду и обувь. На нем были одеты те же вещи, что и вчера: пальто, брюки, ботинки. Ботинки до сих пор были мокрыми, но на коже уже появились белые разводы. Пальто и брюки были сшиты из темной ткани, и на них не было пятен, похожих на следы крови. Но они могут быть, даже если их не видно невооруженным глазом. Судебные эксперты их найдут, если они есть.

На рукаве пальто он обнаружил какое-то темное пятно. Шоколад? Кровь? Чья — Бодиль или Квода?

В десять часов, когда открылись магазины, он переключил телефон в режим автоответчика («вышел по делам») и пошел в город. Он купил новое пальто, новые брюки и пару новых ботинок. Зашел в примерочную кабину и переоделся. Старую одежду положил в пластиковый пакет, который ему дали в магазине, и бросил в контейнер для мусора на рыночной площади.

Когда он вернулся на работу, в его кабинете сидели двое полицейских, ожидавших его возвращения. Они были в штатском, и он ни за что не признал бы в них полицейских, если бы они сами так не представились. Кроме того, он знал младшего из них: он когда-то был у Фредрика дома, когда тот вызывал полицию из-за Квода.

Говорил второй, мужчина лет шестидесяти.