Мари Хермансон - Человек под лестницей

— Наверное, ты думаешь, что это очень много за каморку под лестницей. Я тоже так думаю, Квод. В другом месте ты найдешь что-нибудь лучше и дешевле.

Лицо человечка снова сложилось в смущенную ухмылку. Он взбежал по лестнице, вошел в дом и юркнул в каморку. Он недолго повозился там, а потом вышел и гордо протянул Фредрику пачку банкнотов.

— Квартирная плата, — сказал он.

Фредрик взял деньги и принялся недоверчиво их разглядывать. Да, это настоящие деньги. Десять банкнотов по пятьсот крон. Та сумма, которую он требовал.

— Спасибо, — ошарашенно пробормотал Фредрик.

Но Квод уже скрылся в своей каморке.

— Пять тысяч крон! — воскликнула Паула, когда Фредрик все ей рассказал. — За каморку под лестницей! Да это же вымогательство, ростовщичество, грабеж! Ты взял союз квартиросъемщиков за горло.

— На самом деле я вообще думал, что он не принесет никаких денег. Я думал, что у него нет ни гроша за душой, — оправдывался Фредрик.

— Может быть, это все его сбережения. Он их так хорошо прятал. Это настоящая наглость с твоей стороны отнимать у него деньги.

Фредрик пожал плечами:

— Он получит их назад, когда съедет отсюда. Я всегда считал, что квартиранты должны приносить пользу. Знаешь, я сегодня впервые увидел, что он вполне понимает, что ему говорят. Он действительно считает себя квартиросъемщиком. И поскольку мы домовладельцы, то должны взимать с него плату.

— В следующем месяце ты снова потребуешь с него пять тысяч? Он не сможет заплатить, — убежденно сказала Паула.

— Тем лучше. Не заплатит, значит, съедет отсюда. Это даже он поймет, как мне кажется.

После праздника летнего солнцеворота, который Паула и Фредрик отметили в саду вместе с двумя знакомыми семейными парами, наслаждаясь отличной погодой, танцами вокруг майского дерева и клубничными пирогами, Фредрик однажды утром спустился в прихожую, ожидая возвращения Квода с ночной прогулки.

Он оставил дверь приоткрытой и вышел из полутьмы прихожей, когда человечек поднялся на крыльцо.

— С добрым утром, Квод, — бодро поприветствовал его Фредрик.

Человечек съежился и остановился на пороге.

— Прекрасное утро, не правда ли? — продолжал Фредрик.

Квод недоуменно кивнул.

— Ты знаешь, какое сегодня число?

Квод неуверенно посмотрел на Фредрика и смущенно намотал подол футболки на кулак, отчего обнажился его волосатый живот.

— Сегодня тридцатое июня, последний день месяца. Ты понимаешь, что это значит?

Квод в ответ осклабился, опустил голову и уставился на свой мохнатый живот.

— Вот именно. Пора платить за квартиру. В прошлом месяце ты с этим справился великолепно.

Человечек направился в свою каморку, но Фредрик преградил ему путь:

— Но дело в том, что теперь квартплата будет повышена.

Квод перестал улыбаться и поднял голову.

— Это плохо, да? Но, знаешь, цены растут, налоги и все такое.

— Сколько? — спросил человечек.

Такие рассуждения были по силам его поврежденному уму.

— К сожалению, мы вынуждены удвоить плату. Десять тысяч.

Фредрик затаил дыхание. Лицо Квода осталось бесстрастным.

— Да, это много за каморку под лестницей, но тебе может посодействовать социальная служба. Они помогут подыскать квартирку получше. Я охотно пойду с тобой. Я работаю в ратуше, и у меня есть кое-какие связи. Могу замолвить за тебя словечко. В здании бывшей почты есть очень уютные маленькие квартирки. Там нашли пристанище многие бездомные люди. Ты исправный плательщик, и я могу за тебя поручиться.

— Десять тысяч, — глухо повторил Квод.

— Увы, да. — Фредрик печально покачал головой. — Понимаю, что это очень много.

— Прошу прощения, господин, — сказал Квод. В следующий момент он с силой ударил Фредрика головой в живот, словно разъяренный бык.

Фредрик вскрикнул и сложился пополам. Открывшаяся дверь в каморку больно ударила его по ноге. Разогнувшись, Фредрик обернулся, заглянул в темноту каморки и услышал, как Квод, пыхтя, протискивается в лаз под лестницей.

— Десять тысяч! — заорал Фредрик в темноту. — Самое позднее — сегодня вечером. Иначе я тебя выселю!

Закрыв дверь в каморку, он пошел на кухню приготовить себе кофе.

Засыпав кофе в стеклянный кофейник, он отвернулся к шкафу, чтобы достать кружку. Вернувшись к столу, он увидел, что на нем лежит пачка новеньких, несмятых пятисоткроновых купюр. Рядом стоял Квод.

— Квартплата, — коротко сообщил человечек. — Десять тысяч, вдвое больше.

Фредрик был поражен до глубины души. Он не слышал, как Квод вошел на кухню.