Си Бокс - Три недели страха

— Привет, — фамильярно поздоровался Гэрретт. — Надеюсь, вы не возражаете, что я привел моих друзей Луиса и Стиви?

Я ничего не сказал.

— Проблема? — спросил он.

Стиви ухмыльнулся.

— Привет, amigo, [2] Друг (исп.). — сказал Луис и кивнул мне.

Гэрретт и Луис уселись на той же кушетке, которую Гэрретт занимал ранее в этот день. Стиви сел на валик. Его поведение указывало, что он довольствуется в троице подчиненным положением. Трое парней смотрели игру молча, без единого комментария. Но они не выглядели скучающими — скорее настороженными — и ничего не упускали, наблюдая, как Мелисса спустилась по лестнице, прошла в кухню и закрыла дверь. Взгляд, который Гэрретт бросил на Луиса, казалось, спрашивал: «Видишь? Что я тебе говорил?»

Луис был ниже и смуглее Гэрретта, с тупой физиономией мопса, которая выглядела так, словно по ней колотили молотком. Он был облачен в белую майку, клетчатую рубашку с длинными рукавами слишком большого размера и широкие штаны. У него были коротко остриженные черные волосы, тусклые черные глаза и татуировка на шее под подбородком — «Сур-13». Тяжелые и массивные башмаки без шнурков выступали вперед. Стиви также носил одежду большего размера и красную бандану на голове. Но его стрижка, безупречные зубы и дорогие кроссовки выдавали богатенького мальчика, претендующего на роль гангстера. Я легко представлял Стиви в качестве друга Гэрретта. Но Луис напоминал настоящего уголовника и не слишком подходил к их компании.

Во время рекламы лечения эректильной дисфункции я спросил:

— Гэрретт, вы хотите о чем-то поговорить со мной?

Он посмотрел на меня:

— Да, хочу.

Я кивнул, поощряя его.

— Я бы хотел выпить чего-нибудь холодного. Та кока-кола подошла бы. Думаю, мои друзья ко мне присоединятся.

— Я хочу пива, приятель, — усмехнулся Луис, показывая золотые зубы.

— Я тоже, — сказал Стиви с легким — и фальшивым — мексиканским акцентом.

Я покачал головой. Невероятно!

— Может быть, какие-нибудь закуски, — добавил Гэрретт. — Чипсы с соусом? Вы не закусываете во время игры?

— Мы всегда закусываем, — сказал Луис.

Я выругался сквозь зубы и пошел за напитками. Ни пива для Луиса и Стиви, ни чертовых закусок. Возвращаясь в гостиную, я слышал, как они усмехаются. Мне пришлось закрыть глаза и задержать дыхание, чтобы справиться с гневом.

Во время третьей четверти я спросил Гэрретта, думал ли он о том, чтобы подписать бумаги.

— Не думал, — ответил Гэрретт. — Вам надо поговорить об этом с моим отцом.

Я заметил очередную усмешку на лице Луиса.

— Он всегда говорит за вас?

— В данном случае — да.

— Почему?

Гэрретт встретился со мной взглядом, и я ощутил холодок.

— Мы заключили соглашение, — сказал он.

Прежде чем я успел спросить, что это за соглашение, Мелисса вышла из кухни, чтобы подняться наверх и лечь спать. Глаза и внимание Гэрретта тут же переключились на нее.

Одновременно из кухни проковылял Харри, наш старый лабрадор. Гэрретт отпрянул к стене.

— Он безобидный, — улыбнулся я. — Харри любит всех.

— Не могли бы вы убрать его? — попросил Гэрретт.

— Конечно, — озадаченно ответил я. Меня всегда удивляет, когда кто-то не любит собак.

Я выпустил Харри на задний двор. Парни не двигались — на лице Гэрретта было написано отвращение.

— У кого-нибудь аллергия? — спросил я.

— Нет. — Гэрретт произнес это тоном, дающим понять, что он больше не желает обсуждать эту тему.

— Он не любит собак, — сказал Луис. — А у меня их четыре. И все бойцовые, приятель. С моими собачками шутки плохи.

— Не возражаете, если я воспользуюсь вашей ванной? — спросил Гэрретт.

— Она наверху слева, — ответил я, думая, не хочет ли он взглянуть на Мелиссу в спальне Энджелины. Но Гэрретт быстро вышел. Когда он поднимался, Луис сказал:

— Я следующий, приятель.

Когда наверх отправился Луис, я повернулся к Гэрретту, игнорируя Стиви.

— Что вы от нас хотите? Почему вы привели сюда своих друзей? — Я знал, что сжимаю подлокотники кресла слишком сильно.

— Вы что, не любите мексиканцев? — невинно осведомился Гэрретт. — Луис заставляет вас нервничать?

— Дело не в том.

— А мне кажется в том. Что ты думаешь, Стиви?

— Мне тоже так кажется, — сказал Стиви.

Гэрретт улыбнулся мне:

— Вы напоминаете мне мою мачеху. Ей тоже не нравится Луис.

— Вашу мачеху?

— Да. Моя мать умерла. Келли — моя мачеха. Мы оба знаем, что вы должны быть доброжелательны по отношению ко мне, — продолжал Гэрретт. — Иначе я не подпишу бумаги.