Павел Астахов - Продюсер

— Проси, что хочешь, Артем! Все, на что бы ни упал твой взгляд, станет твоим!

Артем поднял глаза, ткнулся взглядом в Айю Кисс и уже не смог отвести его.

Наступила такая тишина, словно все они провалились туда, где ничего и никогда не происходит. Молчал стоящий в совершенном сердечном коллапсе Артем. Молчала уже видящая его чувства Айя. Молчали гости — все до единого. А главное, молчал все уже прекрасно чувствующий и понимающий хозяин дома.

— Я бы хотел слушать пение этой дивной птицы всю свою жизнь, — произнес Артем еле слышно.

Но его услышали — весь зал.

— Но как я попрошу у тебя, Алим, то, что не может принадлежать мне на правах подарка? Даже твоего…

Тишина стояла гробовая.

— И у кого мне просить того, чем распоряжаются лишь Всевышний… и сама женщина?

Дамы завздыхали и потянулись к салфеткам. Мужчины чувствовали себя напряженно и старались ни на хозяина дома, ни на лучшего в мире адвоката не смотреть… И только хозяин дома остался верен себе, то есть на коне.

— Ай, молодец, — прищурился Алим так, что не стало видно глаз, и, как бы приглашая всех гостей в свидетели, широко развел руками в стороны, — вот хитрый! Выбрал единственное, на что у меня нет прав!

Гости — не все — осторожно засмеялись.

— А главное, он же сказал, что я не поддаюсь страстям, держу слово и вообще хороший человек! И я, старый дурак, все до единого слова ему подтвердил!

Гости рассмеялись уже смелей.

— Ну, что ж, придется слово держать, — подвел итог Алим, — и хотя я не Всевышний, пение этой дивной птицы — в строгом соответствии с заключенным с ней контрактом — я тебе подарить могу и дарю. Верно, Корней Львович, это ведь ты контракт заключал?

Артем обмер. Алим идентифицировал виновника напряжения вокруг невероятно точно. А Фрост тем временем тяжело поднялся и так же тяжело кивнул:

— Совершенно верно, Алимджан Джабраилович. До восьми утра завтрашнего дня Айя обязалась петь.

Алим закивал — медленно, многозначительно.

— Ну что, Артем, владей! Главное… — он снова оглядел гостей, как бы приглашая их в свидетели, что все сделано по чести, — главное, контракта найма этой ночью не нарушай!

Гости захохотали — громоподобно, почти истерично. Здесь почти не было никого, кто бы не понимал, мимо какой пропасти только что пронесло двух молодых людей.

С этого мгновения в сердце Артема поселилась тревога. Нет, он отчетливо видел самое главное: Алим вычислил участие Фроста в происшедшем, а значит, никаких сепаратных сговоров между ним и парочкой Ротман-Фрост не будет. Теперь у Артема появлялся внятный шанс выиграть дело по закону. Подставив Артема, Корней лишился и надежды на соучастие Алимджана, и возможной поддержки Кремля.

Артем об этом и мечтал, просто потому, что драка по формуле «один с томиком законов РФ против двух с битами», каковую ему навязывали, была многократно лучше, чем драка «один против тех же двух плюс дорожный каток».

Но ему было тревожно.

А на ближайшем перерыве ему пришлось идти к Айе — объясняться.

— Как вы посмели? — набросилась на него девушка. — Что вы себе позволяете? Я что, давала вам повод?

Впрочем, настоящего гнева в ее голосе не было; скорее, звучали смущение и немного горделивого ощущения своей высочайшей цены. Она так и не поняла, какая участь ее только что миновала.

— Простите мне мою откровенность, Айя, — повинился Артем, — боюсь, у меня не было выбора.

К ним подошел официант с коктейлем, и девушка, чтобы чем-то скрыть смущение, взяла бокал и тут же прищурилась:

— А это что?

— Вы о чем? — не понял Артем, пытаясь сообразить, на что указывает ее прелестный пальчик.

— О записке. Ну, вот же она! Какой вы непонятливый!

Айя схватила с подноса сложенную салфетку с размашисто начертанным: «Павлову», и салфетка тут же развернулась, обнажив суть послания.

«Бери свою девочку и бегите, — прочел Павлов, — в отеле не ночуйте».

Айя замерла, прочитала записку еще раз… и еще…

— Это что такое?

Артем не знал, что ей сказать, но одно понимал: написавший желает им добра. Айя упрямо поджала губы и уставилась в глаза Артему.

— Я вас спросила, что это? Учтите, Павлов, со мной такие розыгрыши не проходят… — и сама же по выражению его лица поняла, что это не розыгрыш.

— Это не розыгрыш, девочка, — тихо произнесли рядом.

Артем и Айя синхронно обернулись. Сбоку стоял виночерпий Алима.

— Это не розыгрыш, — повторил «немой», — и если вы двое не совсем глупые, вы пойдете за мной. Минуты две-три у вас еще есть. Потом станет поздно.