Кейт Аткинсон - Преступления прошлого

— У Мишель всегда все должно было быть под контролем. До фанатизма доходило. Но я все равно очень ее любила, она была моей старшей сестрой, понимаете?

Джексон кивнул. Он понимал, что значит старшая сестра. У него самого была старшая сестра, Нив.

— Ей нужен был идеальный порядок во всем. Всегда и во всем. Я понимаю почему, я хочу сказать, мы ведь росли… — Ширли Моррисон пожала плечами, подыскивая слово. — В сущем хаосе. Наша мать и с собакой не могла управиться, не говоря уже о доме и детях. Папа пьянствовал, а у мамы все из рук валилось. Для Мишель было очень важно не стать такой, как они. Но ребенок ее доканывал. Младенцы-то не поддаются контролю.

— Значит, по-вашему, она страдала от послеродовой депрессии?

Джексон вспомнил, как Джози после рождения Марли дни напролет плакала, оттого что была несчастна, а Марли плакала по ночам от колик. Джексон чувствовал себя совершенно бесполезным, потому что не мог помочь ни той, ни другой. А потом все вдруг прекратилось, солнце вышло из-за туч, и Джози посмотрела, как Марли мирно спит у себя в колыбельке, засмеялась и сказала Джексону: «Такая миленькая. Давай оставим ее у себя?» Давным-давно, когда они были счастливы.

Ширли Моррисон взглянула на него, мол, он-то что знает о послеродовых депрессиях, потом пожала плечами:

— Может быть. Вероятно. Она совсем не спала, а от недосыпа крыша едет. Но они все хотели ее крови: пресса, семья Кита. Он не сделал ничего плохого, не бил ее. Хороший был парень, добродушный такой. Мне он нравился. Он всем нравился. И он обожал Таню.

— У Мишель были синяки на лице, — вставил Джексон.

Ширли без выражения посмотрела на него:

— Синяки?

— Так записано в отчете офицера, производившего арест. Почему защита это не использовала?

— Не знаю.

У Ширли были изящные, дочерна загорелые ступни, надо полагать, она много ходила босиком. В индейских сандалиях из тисненой кожи они смотрелись особенно хорошо. Джексону нравились женские ноги, не в фетишистском смысле (он на это надеялся) и только не уродливые, — по какой-то таинственной причине у красивых женщин часто бывают уродливые ступни. Просто красивые ступни казались ему привлекательными. (Он, кажется, начал оправдываться.) У Николы Спенсер, к примеру, были большие ноги. Сейчас она была в ночном рейсе в Копенгаген, поди, бог знает чем занималась.

— Запах стоял невероятный, ужасный, это мне больше всего запомнилось, просто… тошнотворный. Таня сидела в манежике и прямо заходилась от крика, я ни до того, ни после не слышала, чтобы ребенок так кричал. Я детская медсестра, — добавила она, — в отделении интенсивной терапии.

Джексон это уже знал — позвонил в больницу и спросил: «Так в каком отделении Ширли Моррисон?» — и ему сказали. Получить информацию проще, чем кажется большинству людей. Задайте вопрос — получите ответ. Не на важные вопросы, понятно, не о том, кто убил Лору Уайр или где находятся останки Оливии Ленд. Или почему женщина, которую он когда-то обещал любить и беречь до последнего вздоха, решила увезти их единственного ребенка на другой конец света. Вот так взяла и решила. («Да, Джексон, взяла и решила».)

— Первым делом я взяла Таню на руки, но она все равно орала. Она была грязная, бог знает когда ей в последний раз меняли подгузник, и вся забрызгана кровью. — Ширли Моррисон запнулась и на мгновение потеряла самообладание, вспомнив эту картину и все, что с ней было связано. Она смотрела в окно, но ее взгляд был обращен не на улицу и не в настоящее. — На ней был новый комбинезончик, которые я ей купила. «ОшКош». Я работала в магазинчике недалеко от дома, после школы, по субботам. Мы с Мишель всегда работали, иначе у нас бы ничего не было. Помню, я подумала, какой он дорогой, этот комбинезон, и что кровь никогда не отстирается. Моя сестра только что убила моего зятя, а я думала про выведение пятен.

— При сильном стрессе происходит диссоциация, чтобы человек не сошел с ума.

— Мистер Броуди, вы считаете, что я этого не знаю?

Ногти на ногах Ширли Моррисон были покрыты светлым лаком, а на одной лодыжке она носила тонкую золотую цепочку. Джексон помнил времена, когда браслеты на лодыжках носили только распутные девицы и проститутки. Когда Джексон был маленький, на их улице жила проститутка. Она подводила глаза изумрудно-зеленым и ходила в красных туфлях на шпильке, и у нее были белые ноги с просвечивающими венами. Носила ли она браслет на лодыжке? И как ее звали? Джексон обычно в панике пробегал мимо ее дома, боясь, что она выйдет и схватит его: мать сказала ему, что эта женщина — «прислужница Сатаны», что сбило его с толку, потому что Сатаной звали собаку — здоровенного ротвейлера их соседа по огородному участку.