Тесс Герритсен - Надежда умирает последней

– Не надо, – захныкал Лэситер, – прошу вас…

– Да я же сказал, мне надо только… только поговорить…

– Я ничего никому не скажу, клянусь! Так и передайте им! Скажите им, что я обо всем забыл…

– Кому им? Кто они? Кого ты так боишься?

Лэситер с дрожью вздохнул, посмотрел на Гая и, словно собравшись с силами, ответил:

– Контору.

– Почему ЦРУ хочет убрать вас? – спросила Вилли.

Они сидели за деревянным столом на палубе старой речной баржи – это плавучее кафе, по словам Лэситера, было нейтральной территорией. Во время войны, по какому-то негласному закону, на этой самой барже, как на единственном мирном островке, вьетконговцы могли сидеть плечом к плечу с южными вьетнамцами. В нескольких сотнях метров отсюда могли идти бои, но здесь никто не хватался за оружие и пули не свистели.

Лэситер, напуганный и взвинченный, как следует отхлебнул пива из бутылки. Позади него, за оградой кафе, тек Меконг. На разные голоса шумели люди да тащившиеся по нему суденышки. В последних лучах заката вода сверкала золотом.

Лэситер заговорил:

– Они хотят от меня избавиться по той же причине, что и в случае с Луисом Валдесом, – я слишком много знаю.

– Про что?

– Про Лаос. Бомбежки, подставы. Такая война, про которую ваш брат простой солдат и не знает ничего. – Он посмотрел на Гая: – Ведь не знаешь же?

Гай отрицательно помотал головой:

– Мы боролись за жизнь, какое нам дело было до того, что творилось по ту сторону границы.

– А Валдес знал многое. Там, в Лаосе, было что узнать, если ты умудрился выжить при падении. Это «если» значит, что тебя сначала не угробило при катапультировании, а потом – что ты не попал в лапы врага или дикого зверя.

Он опустил глаза на бутылку с пивом.

– Валдесу повезло.

– Вы познакомились в Туен-Куане?

– Ага. Летний лагерь. – Он усмехнулся: – Три года мы с ним проторчали в одной камере.

Он перевел взгляд на реку.

– Я был в 101-й, когда меня в плен взяли. Во время боя потерял своих. Сам знаешь, какие там заросли, где верх, где низ – не разберешь. Меня мотало по джунглям, и все время над головой крутились эти чертовы «хьюи», прямо над самой моей головой вертелись – подбирали наших ребят. Всех подобрали, кроме меня. И тут меня как стукнуло: они меня нарочно оставили подыхать там. Да и был ли я живой-то? Мертвяк я уже был, шатался по лесу…

Еще глоток пива. Рука его с трудом держала бутылку.

– Когда меня наконец приперли к стенке, я просто кинул винтовку на землю и поднял руки вверх. Их там целый отряд был, на север двигались. Так я и оказался в Туен-Куане.

– Где ты впервые встретил Валдеса?

– Его привели год спустя, перевели из какого-то лагеря в Лаосе. К тому времени я уже был тертым калачом, знал что да как. Своя грядка овощная была. В общем, жить можно было. А вот Валдес на ладан дышал. Весь желтый от гепатита, рука сломана, никак не срасталась как надо. Несколько месяцев прошло, пока он смог хотя бы в огороде работать. Н-да, вот мы вдвоем и сидели в одной камере. Три года отмотали. Говорили, конечно, много. Я от Валдеса порядком тогда узнал.

Много чего он рассказывал такого, во что мне и верить не хотелось, – про Лаос, про то, какие у нас там делишки были…

Вилли подалась вперед и тихо спросила:

– А он не рассказывал про моего отца?

Лэситер повернулся к ней, глаза его чернели на фоне заката.

– Когда Валдес видел вашего отца в последний раз, тот еще был жив, пытался спасти самолет.

– Ну и что же случилось?

– Луис выпрыгнул сразу после взрыва, так что и не видел толком…

– Погоди-ка, – перебил его Гай, – ты сказал, «взрыва»?

– Так он сказал. Мол, что-то рвануло внутри.

– Но самолет же подбили…

– Его не подбивали, Валдес был в этом уверен на все сто. Вполне возможно, что они-таки попали под обстрел зениток, но не в них было дело. Дверь-то, мол, в салоне наружу вынесло подчистую. Он все время перебирал в памяти груз, что они несли на борту, но кроме авиазапчастей в накладной ничего припомнить не мог.

– Пассажир еще… – напомнила Вилли.

Лэситер кивнул:

– Да, Валдес упомянул его. Сказал, что тот еще малый был – тихий такой, прям святоша. Но они видели, что он был важной персоной – медальон-то у него на шее был какой!

– В смысле, золотой? Цепь золотая? – спросил Гай.

– Какой-то медальон. Как будто что-то сакральное.

– А где его нужно было высадить?

– На той стороне, у вьетконговцев. Скинули и скрылись, чтобы никакого шуму, – таким было задание.

– Валдес вам это рассказал? – спросила Вилли.