Бернар Бессон - Тайна Синего имама

— Мишель заработал столько, что может позволить себе оплатить услуги частного агентства, их сейчас хоть пруд пруди. Я уверен, что его охраняют прекрасные специалисты по борьбе с исламскими террористами.

— А кто обрабатывает полученную информацию?

— Все те же фирмы, занимающиеся сбором информации о террористах, которые перепродают ее многонациональным компаниям, а по прошествии определенного времени бесплатно предоставляют в распоряжение официальных служб. Мой дорогой Дюрозье, не надо забывать, что борьба с терроризмом — бизнес. Книга приносит огромную прибыль.

Неожиданно Дюрозье вспомнил, как пальцы ясновидящей перелистывали страницы книги. В ней определенно было что-то пагубное, и это становилось все более очевидным, хотя он не обладал провидческим даром обитательницы Сен-Клу.

— Ну а ты сам?

Леблан с довольным видом оглядел комнату:

— Мишель не остался в долгу. Все, что ты здесь видишь, куплено на деньги, которые он заплатил за мою идею.

— Ничего себе!

Рассказанная отставным майором история так потрясла Дюрозье, что он с трудом вернулся к реальности. И вправду в «Забытых стихах» было нечто дьявольское. Он не сразу пришел в себя. Тем временем Леблан рассказывал ему о своей коллекции фарфора. Этот человек не вызывал у Дюрозье никаких чувств: ни симпатии, ни отвращения. Старик жил в мире, к которому ни он сам, ни Валери не желали иметь отношения. Никогда в жизни не захочет он жить в квартире, похожей на музей фарфора, где все слишком хрупко, слишком быстро пылится.

— Клеман-Амруш звонил тебе в последнее время?

— Думаю, ты уже и сам знаешь.

Дюрозье почувствовал, что заливается краской. Леблан не забыл о порядках, заведенных в Управлении общей разведки.

— Мишель не звонил мне уже три месяца. Он всегда звонит из телефонной кабины. Я даже не знаю, где он живет, да и не хочу знать. Мы встречаемся три-четыре раза в год в «Плаза Атеней», где я иногда пересекаюсь с Морваном. Я с большим уважением отношусь к твоему шефу. Он, наверное, как на угольях после убийства Перси Кларенса. Вы уже нашли Мишеля?

— Мы делаем для его защиты все, что в наших силах. Контрразведка установила санитарный кордон вокруг его жилища.

Леблан всем своим видом выразил сомнение.

— Похоже, ты не очень-то веришь в наши возможности, — заметил Дюрозье.

— Я, как и все, по утрам слушаю и смотрю интервью со всеми этими экспертами по исламу. Похоже, убийство в Лондоне организовано Тариком Хамзой.

— Почему ты так думаешь?

— Да вот только что по радио сказали. Видишь, уже есть утечка информации, но это не самое главное.

— А что самое главное?

— Я не могу себе представить, чтобы Тарик Хамза или кто-то другой убил Перси Кларенса, а потом буквально сдался властям, пытаясь убить Мишеля. Они заманивают вас в ловушку, посылают по ложному следу. Пока контрразведчики бросают все силы на то, чтобы охранять Клеман-Амруша, они нанесут удар совсем в другом месте.

— Возможно, ты прав, но Морван не хочет рисковать. Мы пока не знаем, что еще может стать мишенью террористов.

— Ну, это я так…

Леблан был прав. Огромные силы, брошенные на обеспечение безопасности Клеман-Амруша в канун Рождества, едва ли не полностью истощили ресурсы всех служб, занимавшихся борьбой с терроризмом.

Дюрозье пришлось сделать над собой усилие, чтобы отвлечься от тяжелых мыслей, навеянных словами отставного майора, и сосредоточиться на теме разговора.

— Тебе знаком некий Ашиль Фауэ из окружения Клеман-Амруша? — наконец спросил он.

— Естественно, он живет в доме пять по нашей улице. Я иногда встречаю его в кафе «Машон д'Анри» на улице Гизард. Мы покупаем рыбу в одной лавке. А почему ты спрашиваешь?

— Потому что вчера вечером Фауэ был последним, кому Клеман-Амруш позвонил после убийства Перси Кларенса.

— В этом нет ничего удивительного. Ашиль работает консьержем в издательстве «Галуа» на площади Сен-Сюльпис. Он старый приятель Мишеля. Издательство находится в двух шагах отсюда, ты вполне можешь туда зайти. Ты его сразу узнаешь, он хромой. Нет ничего странного в том, что Мишель позвонил ему вчера вечером после трагедии в Лондоне. Не надо сразу же подозревать худшее, если толком ничего не знаешь.

— У нас сейчас нервы напряжены до предела.

— Еще бы.

— Ты знаком с пресс-атташе Клеман-Амруша, некой Кардоной Кампо?

— Чувственная брюнетка с вьющимися волосами?

— Да.

— Видел ее несколько раз, но я уже давно не бывал в издательстве.