Андреас Эшбах - Идеальная копия - второе творение

– А ты не рассказывай. Проблема же заключается в том, – яростно продолжил отец, – что далеко не у всех ученых, когда-либо встречавшихся с Азнаром, есть сыновья в таком возрасте, что они могли бы стать тем клоном, которого, как утверждают, сделал Азнар. – Он закрыл лицо руками и продолжил: – Есть один журналист, который убежден в том, что ты – мой клон. Он уже много дней изводит меня своими звонками – в клинику, домой, повсюду.

Вольфганг как будто попал в плохой сон.

– Я? – Он едва узнавал свой собственный голос. Он звучал как кашель курильщика, страдающего болезнью легких. – Я – клон?

– Конечно, все это ерунда. Вообще-то, я даже не хотел взваливать это на тебя. Но я подумал, что, если этот сумасшедший выловит тебя и наговорит тебе черт знает что, будет все-таки лучше, если ты услышишь это от меня.

Вольфганг смотрел на него, испытывая все возрастающую потребность вскочить и выбежать из комнаты с громким криком, но все же он остался на месте. Его прошиб пот.

Отец ничего не заметил. Он притянул к себе фотоальбом и раскрыл его.

– Клонирование, – продолжал он свои объяснения, – на самом деле вовсе не так драматично, как это раздувают в обществе. Генетическая копия – это звучит ужасно, но ведь что такое однояйцовый близнец? Клон – не что иное, как близнец, созданный не естественным путем и с временной задержкой. – Он пролистывал картонные листы альбома. – Другими словами, если бы ты был моим клоном, ты должен был бы выглядеть так же, как выглядел я в пятнадцать лет. Но посмотри внимательно. На этой фотографии мне пятнадцать. – Он протянул Вольфгангу альбом и указал на фотографию, на которой можно было увидеть молодого, натянуто улыбающегося Ричарда Ведеберга. – Нельзя, конечно, не признать определенного фамильного сходства – типичный ведеберговский нос, к примеру, – но, абстрагируясь от этого, никому не придет в голову утверждать, что на этой фотографии – ты.

Вольфганг рассматривал фотографии с тяжелым чувством. Но отец был прав. У молодого человека на фотографии были совсем другие черты лица, лоб более широкий, подбородок более выраженный, чем у Вольфганга.

– Ну и? – спросил отец. – Это не тот, кого ты видишь в зеркале, ведь так?

– Не совсем, – механически ответил Вольфганг. Ему казалось, что весь его мир разлетается на мелкие кусочки.

В тот вечер он еще долго не мог заснуть. У него не выходило из головы все, что рассказал ему отец. Существовал ли вообще этот клон? И где же он тогда жил? Как он себя чувствовал, будучи чьей-то генетической копией? Дубликатом другого человека?

И узнать об этом таким образом, – узнать, что его отца подозревают в участии во всем этом предприятии, – это было совсем не так просто, как трепаться об этом в школе. Когда такие вещи рассказывает тебе учитель, это воспринимается как урок, но то, что рассказал отец, уже начинало действовать на нервы.

Что за день! Его мысли вернулись к свиданию со Свеней. Он ел со Свеней итальянское мороженое, просто так! Это было просто потрясающе. Какая глупость, что она, как назло, встречается с Марко. Не так-то просто тягаться с Марко. Он большой, сильный, лучше успевает в школе, да и симпатичнее Вольфганга. Почти совсем уже взрослый. Против него у Вольфганга не было никакого шанса.

А ведь он так бы хотел, чтобы Свеня с ним встречалась! Он смотрел на верхушки елок, которые медленно покачивались в желтом свете уличного фонаря, и представлял себе, как родители Марко переедут из Ширнталя далеко-далеко, и тогда он и Свеня…

Думая об этом, он наконец-то заснул.

На следующее утро будильник прозвенел слишком рано. Вольфганг смотрел на циферблат и поверить не мог, что уже половина седьмого.

Когда он, не выспавшись и в дурном настроении, пришел в школу, там было все не как обычно. Все пялились на него, многие начинали шушукаться у него за спиной, будто за ночь у него выпали или стали фиолетовыми все волосы или как будто он с утра забыл надеть штаны. Но с его волосами, как и со штанами, все было в порядке, да и в остальном, после тщательного осмотра себя в зеркале, не было найдено ничего необычного. Собственно говоря, он выглядел как всегда.

Вольфганг похолодел от ужаса: наверное, кто-нибудь пустил по школе слух о нем и Свене. Опасаясь самого худшего, он вошел в классную комнату.

Половина класса уже была там – они стояли, окружив стол, на котором лежала газета. Оживленный разговор резко оборвался, когда вошел Вольфганг. Все смотрели на него, как на привидение.