С. Линни: Возвращение из Эдема

– Значит, обитатели Эдема живут дольше…

– Особенно у себя дома, – уточнил Яни. – Когда они перебираются жить в земной мир, маркеры остаются в ДНК, но стрессы, загрязнение окружающей среды и все остальные негативные факторы сокращают продолжительность жизни.

– Теперь объясни мне понятным языком, к чему ты все это ведешь.

– Твои родственники, живущие в Эдеме, выглядят очень неплохо, – напомнил Яни. – Учитывая их возраст.

Постепенно Джейме начинала понимать. Ее родственники из предыдущих поколений, с которыми она встречалась, выглядели старыми… но не такими, какими должны были бы.

– Ты не мог бы привести конкретный пример?

– Кристоф Ремен. Тот человек, с которым ты встретилась три года назад. Как ты думаешь, сколько ему лет?

– Выглядит он весьма бодро, но, думаю, ему уже под восемьдесят.

– Сто тридцать девять.

– Не может быть!

– Ты же знаешь, что он в свое время был Мечом и удалился на покой. Обучение, чтобы стать Оперативником, можно начинать только после тридцати лет. К моменту окончания курса человеку должно уже исполниться тридцать пять. Далее надо проработать Оперативником тридцать лет, до того как твою кандидатуру рассмотрят на предмет производства в Мечи. Обычный срок их службы – те же тридцать лет, не потому, что человек становится физически старым, а из-за очень высокой стрессовой нагрузки. Кристоф прошел через все это, а затем много лет жил, удалившись на покой, в Эдеме и в земном мире.

– Значит, мы боимся, что здешние жители узнают именно это. То, что наша ДНК сильнее, но мы не хотим делиться.

– Мы обязательно сделаем это, Джейме, но так, чтобы все выглядело логическим итогом открытых исследований.

– Почему говорить с тобой порой так же трудно, как иметь дело с преступниками? Осмыслить все это очень нелегко. – Какой бы усталой ни была Джейме, следующий вопрос не заставил себя долго ждать. – Итак, Оперативником становятся в тридцать пять, Мечом – в шестьдесят пять, обычно на тридцатилетний срок, если человек не уходит добровольно. Так сколько же лет тебе?

– Я ждал, когда ты это спросишь. Мне восемьдесят девять.

Восемьдесят девять! Джейме снова мысленно представила тело Яни, точеное, упругое, молодое. Что ж, судя по всему, не такое уж и юное.

– Ты даже не собирался мне это открыть, не мешал влюбиться в тебя, потерять голову, не говорил, какая у нас разница в возрасте?

– Как только ты меня спросила, я тебе сразу же ответил, – тихо промолвил Яни. – И знаешь что? Ты не единственная, кто чем-то рисковал. Я отказался быть Мечом, а для меня это много значило.

Джейме поняла, что на самом деле он хотел сказать: «Для меня это значило все».

– Я тебя не просила от этого отказываться! Я ни за что не пошла бы на такое! – с жаром воскликнула Джейме.

«Господи, неужели по моей вине все стало хуже некуда?»

– Знаю. Вот почему я принял решение самостоятельно. Что бы ни случилось между нами, оно правильное. Я оправданно рисковал ради того, что могло бы быть.

«Могло бы быть!» Прошедшее время. Значит, Яни понял, что она никак не может продолжать так и дальше.

– Все оказалось не так, как я предполагала, – наконец сказала Джейме. – Извини. Я не могу быть Оперативником у тех, кто лжет – ладно, придерживает информацию, считает смерть приемлемой платой за успех. Я просто не могу. – Какое-то время оба молчали, затем Джейме добавила: – Вряд ли ты можешь изменить полетный план и высадить меня в Германии.

– У тебя четырехдневный отпуск. – Яни покачал головой. – Ты провела его в Афинах, великолепно отдохнула.

Опять ложь.

– Мне предстоят новые расспросы. Как я объясню, почему уезжала в прекрасном настроении, а вернулась подавленной?

– Умер сын твоего близкого друга.

«У меня на руках. Он умер у меня на руках».

– Ты правда уходишь? – спросил Яни. – Не хочешь взять время подумать?

– Нет. У меня нет ни капли сомнения. Ни единой капельки. Я вернусь к мирной и спокойной армейской жизни, к своим родным в земном мире. Может быть, даже к пастухам. Мне у них очень понравилось.

Теперь, когда решение было принято, Джейме ощутила умиротворение. Ей больше не хотелось крушить и метать. Она протянула Яни перстень.

– Спасибо за все. Увидимся как-нибудь.

– Нет, не увидимся. – Яни опять покачал головой.

Это был один из тех редких моментов, когда они так кратко и откровенно говорили о правде, о важном, поэтому Джейме совершенно естественно добавила:

– Поскольку мы с тобой больше не увидимся… Я тебя любила и рада этому. Я думала, что больше никогда не смогу полюбить.