Михей Натан - Боги Абердина

Батарея у меня в комнате щелкнула и зашипела.

— Уже поздно, — сказал я. — Мы все сделаем завтра утром.

— Это не может ждать до завтрашнего утра.

— Послушай, Арт, сейчас три часа ночи…

— Мы попробовали рецепт.

Мне потребовалось мгновение, чтобы понять, о чем он говорит.

Артур встал и зажег лампу. При одном взгляде на его лицо я быстро встал, натянул спортивные штаны и проследовал вниз.

Не хочется пересказывать первые несколько минут после того, как я направился за Артом вниз и увидел тело Дэна на полу в холле. Больше я не верю в то, что травматический опыт неизгладимо остается в памяти, словно выжженный клеймом. Я помню далеко не все, а то, что осталось от той ночи, может содержать бессознательные преувеличения. Уверен только в одном образе — Дэн лежит на спине, откинув в сторону голову. Руки и ноги широко разведены и неуклюже вывернуты. Он напоминал фигуру снеговика, которую играющие дети иногда оставляют, играя зимой. На лице засыхала слюна, в уголках рта собралась белая пена. Глаза — мертвые, зрачки — словно две лужицы разлитых чернил. К кончику одной ресницы прилипла соринка. Изо рта торчит кончик языка…

Я помню, как схватил его за запястье и стал искать пульс, затем сунул два пальца ему под подбородок в поисках пульса на шее. Но и там ничего не почувствовал. Затем я сделал то, что видел по телевизору — в этих полных напряжения медицинских мелодрамах, в которых молодые красивые доктора постоянно бегают вдоль пропитанных кровью вещей и каталок, — достал фонарик из ящика в кухне и посветил им прямо в глаза Дэну. Зрачки никак не отреагировали. Ничего не изменилось.

Я ударил его по лицу, потряс за плечи, повторяя его имя:

— Дэн… Дэнни…

В холодной прихожей стоял Арт в красном свитере грубой вязки, на подбородке темнела щетина. Я сидел, подтянув колени к груди, сон уходил. Нил расположился под обеденным столом и наблюдал за нами.

— Что случилось? — спросил я, а потом повторял эту фразу слова и снова. Даже не знаю, когда прекратил повторять. Или я просто задавал различным людям этот вопрос после той ночи?

Вскоре я оказался в нише для завтрака, сидя в темноте. Кухня освещалась только луной и ночником над раковиной. Арт сидел напротив меня, он говорил, объяснял — о том, что произошла ошибка с дозировкой, о неправильных расчетах Малезеля, ошибках в переводе, нечистых ингредиентах, о том, что Дэн выпил зелье несмотря на его, Артура, предупреждения. Они ждали в гостиной, сидя напротив друг друга на диванах, напряженно и молча. Час спустя Дэн встал и объявил, что ничего не чувствует. Совсем ничего, настаивал он, а затем вдруг стал что-то несвязно и нечетко болтать. Потом рухнул на колени. Последовали судороги, изо рта пошла пена. Дэнни рухнул на спину, а его сердце прекратило биться, когда Арт слушал, прижав голову к груди сотоварища. Он считал удары, они становились все более редкими и неровными, делались все слабее и слабее, а потом, наконец, прекратились вовсе.

Арт замолчал, достал бутылку виски из одного шкафчика, рухнул на скамейку, открыл бутылку и хлебнул. Темная жидкость потекла у него по подбородку.

— Мы должны что-то сделать, — произнес он.

Ничего делать не хотелось. Я оцепенел, но знал, что приближается паника. Потом увидел вдали черный образ на туманном горном кряже, и он начал движение, пока я наблюдал за ним. Это чудовище неслось по болоту и полю — жуткий Грендель приближайся, чтобы сожрать люден короля данов Хродгара…

Я встал, повернувшись к двери в столовую.

— Что ты делаешь?

— А вдруг он жив? — произнес я. — Мы не можем сказать точно. Ведь не проверили, дышит ли он?! Может, Дэн в коме. Я один раз видел по телевизору, как какой-то мужик случайно съел ядовитую рыбу, все думали, что он умер, а потом…

— Пульса нет, — перебил Арт, еще раз глотнув виски. — Я долго прижимал голову к его груди.

Кто-то царапнулся в дверь.

Я резко дернулся назад и врезался в угол стола, за которым мы завтракали. Артур прижал бутылку виски к груди. На одно короткое ужасное мгновение наши глаза встретились. Мне в голову пришел отрывок, перевод текста о сражении под Кортенуовой, как вспомнил я, пребывая в почти бессознательном состоянии: «Они встали, пусть и окровавленные, и побитые, — встали с вытянутыми руками и проклинали нас, пока мы стояли молча и наблюдали».

Снова послышалось царапанье, дверь дернулась, потом вернулась в исходное положение. Около дверного косяка показался собачий нос. Я легко потянул дверь на себя, и к нам вошел Нил. Он махал хвостом, уши были отведены назад. Я с ужасом посмотрел на тело Дэна, лежащее на полу в прихожей — бледное лицо, открытые глаза, мятая одежда…