Александр Проханов - Виртуоз

Он испытывал необъяснимое воодушевление, будто говорил не он, а растущий в душе бутон. Лепестки, желая раскрыться, оказывали на его душу и разум неизъяснимое воздействие, слова сами рождались на устах, выстраиваясь в неожиданные фразы:

— Мы знаем, как трудно живет наш народ, как он болеет и мучится. Какая тяжелая и грозная у нашей любимой России судьба. Столько бед, столько крови, столько несправедливости. Но и столько побед, столько величия, столько неугасимой веры. Какая-то хворь поселилась и мутит нас, ссорит друг с другом, отвлекает от главного смысла, от главной задачи, — сделать Россию счастливой, правдивой и благодатной…

Он видел, как внимательно слушают его монахи, как вставшие у дверей служители издалека внимают ему. Оператор направил на него глазок телекамеры, которая считывала прямо с губ рождавшиеся слова. Женщина, не отрываясь, смотрела глазами, подняв золотистые брови, то ли в восхищении, то ли в мучительном сострадании, и он чувствовал их неясную общность, неразгаданную схожесть их судеб, которые вдруг коснулись друг друга, чтобы через миг навсегда расстаться.

— Ужасное убийство Царя, беззащитной Царицы, прекрасных царевен, больного и милого отрока — злодеяние, за которое надо мстить, искать потомков убийц, потомков, затеявших на Руси кровавую смуту, рубивших саблями священников, стрелявших из пушек в крестьян, кинувших за колючую проволоку лучших людей страны. Но все это так, если Царь — обычный земной человек. Но он — святой. Он — на небе. Он с неба видит виноватых и правых и всех прощает. Он взывает не к отмщению, которое продлит нашу русскую пагубу, нашу русскую смуту, а к прощению, к забвению обид, к взаимному примирению. Он, святой, спасал нас во время войны. Он, святой, спасет нас во время нашего больного и хрупкого мира…

Алексей чувствовал, как душа наполняется восхитительным светом, близким к обмороку счастьем. Женщина в лазурном платье превратилась в облако лучистого света. Кубок с темно-красным вином пламенел у глаз. Надпись «Чаша сия» была живой, струилась, приближалась к губам.

— Или, может быть, я ошибаюсь? Может быть, все не так? — слабея, боясь потерять сознание, слыша восхитительную музыку, чувствуя, как в сердце открылся алый прожектор, из которого плещет божественный свет, он пригубил чашу.

— Боже правый! — воскликнул отец Феофан. — Икона государя мироточит!

Все обратили глаза к иконе. Из нее густо, многими струями, изливалась тягучая алая влага. Из глаз, из красной перевязи, из летящего в небе ангела. В золотистом поле иконы открывались скважины, и из них начинала течь густая, как варенье, кровь, чертила на иконе длинные струи, капала на пол.

— Чудо, великое чудо! — крестился митрополит Арсений. — Вы, Алексей Федорович, были услышаны Государем. Он встретил вас, как наследника. Вы — престолопреемник. Господи Правый!

Он вышел из-за стола, низко, до земли, поклонился Алексею, так что усыпанная бриллиантами панагия коснулась пола. Монахи кланялись вслед за митрополитом. Камера снимала мироточащий образ Царя, склоненных монахов, изумленного, почти бездыханного Алексея.

Экс-президент Виктор Викторович Долголетов, он же Ромул, весь вечер провел в обществе конструктора ракетных систем, который рассказывал Ромулу о новой баллистической ракете «Порыв». Новейшая русская ракета была способна облететь вокруг земного шара и нанести удар по Америке с любого направления, в обход противоракетных установок противника. Серийное производство «Порыва» предполагалось начать к моменту возвращения во власть Долголетова, когда во всю мощь зазвучит имперский голос возрожденной России, претендующей на утраченные окраины. Америка, истощенная кризисом, окажется не способной противодействовать российской экспансии, а русское Развитие обеспечит стране современные технологии, новейшее вооружение, новые политические аргументы в международной политике.

— Мы преодолели, Виктор Викторович, отставание в элементной базе, и теперь все комплектующие «Порыва» выполняются в России.

— А этот строптивый хохол с лицом, похожим на рашпиль, обещал перекрыть нам поставки с «Южмаша», без которых в России якобы не взлетит даже сигнальная ракета. — Ромул рассматривал фотографию опытного образца «Порыва», готового к стартовым испытаниям, — волны хвойной тайги, бетонная чаша старта, белый бивень ракеты. — Правда, что Украина может начать производство собственных баллистических ракет?