Александр Проханов - Виртуоз

— Ты где? — спросил он, стараясь уловить волны тепла и нежных духов, которые она источала. Она подошла сзади, обняла, и он слабо целовал ее голые руки, хрупкие пальцы, чувствуя спной ее грудь, угадывая горячую голую шею, запах волос, теплый, пернатый, как у лесной птицы.

— Ты всю неделю был недоступен. Не откликался на мои звонки. Не отвечал на мои послания. Я тебя подстерегала, как подстерегают добычу. Была в гольф-клубе, но ты не появился. Была на приеме во Французском посольстве, где тебя ожидали, мо ты не приехал. Заглянула на форум молодых гениев из правящей партии, которых ты опекаешь, но и там тебя не было. Только по телевизору тебя и видела. Ты выглядел усталым и напряженным. Ты здоров?

— Да, но слишком много работы. В Кремле, в «Доме Виардо», в резиденции «Барвиха-2». Оба Президента нервничают, постоянно ко мне обращаются, требуют моего внимания, — он говорил вяло, утомленно. Спектакль опустошил его. Коварный Олеарий, словно вампир, выпил его витальные силы. Талантливые, наполнившие зал зрители были использованы кудесником для создания сверхмощного эмоционального поля, которым питались визионеры в сенсорных шлемах. Быть может, в горах Афганистана они обнаружили пещеру Бен Ладена. Координаты пещеры уже переданы в штаб американских ВВС, с аэродрома Баграм поднялось звено штурмовиков, делает над ущельем боевой разворот, — Президенты, новый и прежний, как два капризных цветка, требуют, чтобы их постоянно поливали.

— Ты, мой милый, — не садовник. Ты и есть настоящий Президент России, — она страстно к нему прильнула, чувствуя его немощь, потерянность. Словно старалась воскресить его остывшую душу, отдавала накопившуюся нежность и женственность, восполняя понесенные траты. — Мне горько, что ты расходуешь столько драгоценных сил на этих людей. Они слабее тебя, паразитируют на твоем уме, трудолюбии, поэтическом даре. Они без тебя — ничто. Ты сделал им имя, слепил из них государственников и правителей. Заставил поверить в это народ, который, казалось, больше ни во что не верит. Ты единственный в Кремле, кто думает о стране, о судьбе России, чувствует ее величие и ее трагедию. Среди этих кремлевских кабанов, напыщенных фазанов, пустопорожних кукушек ты единственный, кто несет на себе бремя власти. Бедный, как ты можешь существовать в этом зверинце?

Ее обожание волновало его. Она знала, как его оживить, вдохновить, вернуть утраченную веру и свежесть. Ее быстрое дыхание согревало его. Сильные, жаркие удары сердца были быстрее и громче, чем его собственные. Он подчинялся ее волнению, нетерпению, проникавшим в него живительным токам.

— В Кремле у всех своя роль. У меня — своя. И в последнее время я, кажется, с ней неважно справляюсь.

— Ты не можешь с ней неважно справляться. Все, к чему ты прикасаешься, начинает сверкать. Твои стихи могут украсить любую антологию. Твои рисунки, которые ты делаешь на листочках во время скучных заседаний, сродни рисункам Пушкина на полях его рукописей. Ты оратор, мудрец, восхитительный интриган. Самые ужасные вещи ты умудряешься делать с веселостью и легкомыслием. Такими были люди Возрождения. Донателло, Брунеллески, Сирано де Бержерак. Я восхищаюсь тобой, мой политик, дуэлянт, возвышенный мистик.

— Ты очаровываешь меня, околдовываешь. Пользуешься женскими чарами, — он был ей благодарен. Она использовала испытанные ухищрения, которыми возвращала ему веру в себя, восполняла ужасные траты. — Еще минуту назад я был уныл, противен себе самому, а теперь я в плюмаже, гарцую на белом коне.

— Просто я люблю тебя. Тебя так никто не любил. Твои многочисленные женщины, о которых, поверь мне, я догадываюсь, любят в тебе твой кремлевский статус, блистательное общество, куда ты им открываешь дорогу, роскошную жизнь, которая им мерещится. Я же люблю твою душу, твой ум, твое творчество. Всю неделю ты не находил минутки, чтобы на меня посмотреть. А я, ты не поверишь, чувствовала тебя в этом громадном городе — как ты перемещаешься в нем, где находишься, с кем встречаешься. Я знаю, когда ты в Кремле, как будто бы над дворцом поднимают твой личный штандарт. Знаю, когда ты посещаешь своего мнительного и капризного патрона Долголетова в «Доме Виардо», где ему мерещатся поющие привидения. Когда тебя требует к себе лукавый и осторожный Лампадников, желающий перехитрить своего мнимого друга. Я знала, что ты обедаешь с приехавшим Бобом Диланом в ресторане «Ваниль». Чувствовала до обморока, до смертельной боли, как ты увозишь какую-то молодую женщину в свой загородный дом, и она покидает его только под утро.