Стивен Соломита - Взмах ножа

Хулио откашлялся, собирая остатки мужества.

— Если вы все так хорошо знаете, скажите, кто вам все это рассказал?

— Мы не можем сделать этого, Хулио.

— Хватит дурака валять, — вмешалась Леонора. — Пора с ним заканчивать.

— Не торопись, Леонора. Попробуем дать ему шанс выйти живым из этой истории.

— Если вы меня вычислили сразу, то почему тут же не арестовали? Что вы будете делать в суде, если сейчас не можете объяснить, кто вам рассказал обо мне?

— В суде? — Леонора рассмеялась, но быстро вернулась к серьезной тональности. — Единственное, чего тебе не стоит бояться, так это тюрьмы. Ты пожалеешь, что тебя до сих пор не посадили. Ты, кстати, не знаешь случайно, что произошло в баре «Гавана Мун» на бульваре Кеннеди в Юнион-Сити? Ты случайно не знаком с его владельцем, Эстебаном Пересом?

Хулио задрожал так, что мелочь в его карманах зазвенела. Эстебана Переса в кубинской колонии знали как главу кубинцев — борцов против Кастро. Другие активисты выполняли задачи более серьезные, передавая по цепочке указания крупных функционеров вроде Переса, но их имена почти не фигурировали в досье. И хотя на некоторых в ФБР были заведены дела, Леонора могла до смерти напугать Хулио, никого не выдавая. Она еще не знала, сколь незначительной была фигура самого Рамиреса.

— Предположим, — продолжала Леонора, — мы упомянем в ходе беседы, что некий парикмахер, Хулио Рамирес, на самом деле шпион, который каждый месяц наносит визиты в кубинское представительство. Думаешь, он потребует доказательств? Не потребует. А что случится с тобой, когда он об этом узнает? Что будет с твоей семьей? У тебя есть дети, Хулио?

В воздухе повисла тишина. Оба агента чувствовали, что кубинец вот-вот сломается, но они были абсолютно не готовы к тому потоку слез и слов, который хлынул из Рамиреса. Он никогда не собирался заниматься шпионажем. Он и коммунистом не был. Он совершил ужасную ошибку, но что теперь делать? Он хотел бы только одного — приносить пользу своей новой родине, Америке. Он мечтает быть таким же американцем, как и его соседи. Не может ли ФБР помочь ему и его семье?

Леонора и Бредли обрабатывали Рамиреса еще три часа. Он охотно назвал связного из кубинского посольства, имя которого они давно знали. Он вспомнил все детали операции по перевозке оружия. Не мог только описать внешность человека, с которым встречался в Астории. Он его так боялся, что не решался смотреть в его сторону. А кроме того, готов помогать ФБР, хотел бы помочь, но он больше ничего не знает.

Наконец они все поняли. Почти одновременно Леонора Хиггинс и Джордж Бредли пришли к выводу, что ни на шаг не продвинулись в направлении Музафера и его банды, что они напрасно потратили время и остались в том же тупике, в каком были в начале беседы. Бредли заговорил первым:

— Ладно, Рамирес, можешь идти.

Рамирес поднялся с места, но к выходу не пошел, а остался стоять.

— Что теперь? Вы собираетесь дать мне какое-то задание? Что я должен делать?

— Ты должен уйти отсюда.

— Я арестован?

— Боже, уйдешь ты наконец? — Неподдельное раздражение подействовало на кубинца, и он выскочил за дверь, не говорящий слова.

— Ни разу не видела, чтобы человек так легко кололся, — заметила Леонора.

— Я тоже, — согласился Бредли, и в голосе его была нескрываемая ирония. — Почему, интересно, так легко сдаются те, кому сказать нечего? Леонора, начальство требует результатов, и я не могу понять, что нам делать дальше.

Леонора пожала плечами.

— Мы сделали то, что могли сделать. Или они там думают, что мы загораем целыми днями?

— Им все равно. Им нужны результаты.

— А Хулио?

— Это пустой номер.

— Что ты думаешь с ним делать? Собираешься использовать?

— Еще как собираюсь. — Бредли впервые за все время улыбнулся. — Я должен отплатить Эстебану Пересу за одну услугу, и я думаю, что Хулио Рамирес мне поможет.

Леонора выпрямилась.

— Ты этого не сделаешь.

Бредли посмотрел на нее, изумленный ее решительностью.

— Почему?

— Они убьют его.

— Ну и что? Шпион есть шпион.

— Он сказал нам все, что знал. Ты не можешь просто так его подставить. Это нечестно.

Бредли расхохотался.

— Нечестно? Это замечательно. Нам от него никакого толку, а эти сумасшедшие кубинцы будут просто счастливы. Перес укрепит свою репутацию, и тогда не я, а он будет моим должником. Предпочитаю, чтобы преимущество было на моей стороне.

— Но…

— Хватит, Леонора. Это должно было случиться и это случилось. Рамирес к игрокам не принадлежит. Он с первого дня был пешкой. Даже не пешкой — одной пятой пешки. И никто ничего не заметит, если с ним что-нибудь произойдет.