Стивен Соломита - Взмах ножа

Замок у Мудроу был сломан, и Леонора встревожилась, когда входила. Зачем она здесь? Что она ему скажет? Поднимаясь по лестнице, она почти что молилась, чтобы не застать его пьяным. Она без особых усилий представила себе Мудроу, сидящим на кровати с револьвером у виска. И поднявшись на его площадку, Леонора приготовилась бежать отсюда, куда глаза глядят.

Дверь его квартиры была слегка приоткрыта, и она увидела сержанта, сидящим за кухонным столом, спиной к ней. Почти вся левая часть его тела была забинтована, но, видимо, боли он уже не испытывал. Сначала ей показалось, что он читает, но, постучав и оказавшись внутри, увидела, что в руке, приподнятой в знак приветствия, он держал шариковую ручку.

— Заходите, — буркнул Мудроу, не оборачиваясь.

Леонора вошла, постояла за его спиной и, разозлившись, спросила:

— Что вы там делаете?

Не узнай ее по голосу, он наконец обернулся.

— Так, так. Должен сказать, у вас уже привычка вырабатывается являться без предупреждения. Я думал, это моя квартирная хозяйка.

— Что вы делаете? — повторила Леонора, обойдя стол. Теперь, убедившись в том, что Мудроу не собирается сводить счеты с жизнью в нетрезвом состоянии, как она только что предполагала, Леонора почувствовала себя полной дурой.

— Пишу письмо, — ответил он, простодушно улыбнувшись.

— Письмо?

— Да. Я пишу Энн Лендерс о проблемах одного из ее читателей. Я часто ей пишу, и знаете, она меня понимает. Хотите послушать?

— Конечно. — Радуясь тому, что застала Мудроу в добром здравии и душевном равновесии, Леонора села напротив. — С удовольствием послушаю.

— «Дорогая мисс Лендерс. Я взялся за письмо, чтобы ответить вашей читательнице, подписавшейся ОЗАБОЧЕННАЯ. Той, что делилась проблемами, которые возникают между мужем и нею по поводу того, когда им следует заниматься сексом. Она писала, что ее муж обычно не догадывается, когда она готова к сексу, и наоборот. Она сама не считает возможным говорить с ним об этом напрямую, и так у них получается постоянно, что один готов к сексу, а другой не расположен, и поэтому они часто обижаются друг на друга и ссорятся. Я хотел бы помочь бедной ОЗАБОЧЕННОЙ и рассказать об условных знаках, которыми пользуемся мы с женой, с тем чтобы точно знать заранее, если вдруг кто-нибудь из нас захочет секса. Например, бывает так, что я прихожу домой с работы в таком возбужденном состоянии, что готов вступить в связь с собственным носком, но я не сразу набрасываюсь на свою жену, потому что она может быть не в настроении, а кому понравится, когда тебя щипают за грудь, если тебе не очень этого хочется? Вместо этого я подаю знак и говорю: „Эй, ты, может, перепихнемся?“, и если она настроена также, то подает мне ответный знак и говорит: „Давай, Слабак, давай. Если у тебя наконец встанет“.»

Наступила тишина, и Леонора смотрела на Мудроу, прямо в его маленькие черные глаза, пытаясь понять, что может заставить человека сесть за стол, взять перо в руки и зафиксировать на бумаге такой текст.

— Дайте посмотреть, — потребовала она, и Мудроу послушно протянул ей письмо.

Несколько секунд она пыталась читать внимательно, словно пытаясь проникнуть в тайный смысл слов, а затем откинулась на спинку стула. Леонора чувствовала, что не может сдержать улыбку.

— Знаете что, сержант Мудроу? — произнесла она спокойно. — В тот момент, когда я могла вас убить, мне следовало это сделать.