Том Клэнси: Красный кролик

— Квартира не слишком большая, — заметила Мери Пат, глядя на приоткрытое окно.

Квартира находилась на шестом этаже. По крайней мере, шум транспорта не будет слишком донимать. Жилой квартал для иностранцев — своеобразное гетто — был обнесен стеной и охранялся. Русские утверждали, что делается это в целях безопасности, однако проблема уличной преступности в отношении иностранцев в Москве не стояла. Рядовым советским гражданам запрещалось иметь на руках иностранную валюту, которую, к тому же, все равно нельзя было потратить законным путем. Так что грабить на улицах американцев или французов не имело смысла; а спутать их с простыми москвичами не было никакой возможности: иностранцы выделялись среди них так же отчетливо, как павлины среди ворон.

— Привет! — В голосе, который произнес это слово, прозвучал английский акцент. Через мгновение показалось и цветущее лицо говорившего. — Мы ваши соседи. Найджел и Пенни Хейдок, — представился обладатель лица.

Ему было около сорока пяти лет; высокий, худой, преждевременно поседевшие редеющие волосы. Следом за ним появилась его жена, более молодая и красивая, чем он, вероятно, заслуживал бы, которая держала в руках поднос с сандвичами и бутылкой белого вина, чтобы отметить новоселье.

— А вы, должно быть, Эдди, — заметила золотоволосая миссис Хейдок.

Только сейчас Эд Фоули обратил внимание на ее просторный сарафан. Судя по округлому животу, она была уже на шестом месяце беременности. Значит, те, кто инструктировал чету Фоули, оказались правы во всех мелочах. Конечно, Фоули доверял ЦРУ, но опыт приучил его проверять все и вся, начиная от фамилий соседей по лестничной клетке и до того, исправно ли работает сливной бачок. «Особенно это верно в Москве,» — подумал он, направляясь в туалет. Найджел последовал за ним.

— Сантехника здесь довольно сносная, вот только чересчур шумная, — объяснил Хейдок. — Впрочем, никто не жалуется.

Эд Фоули нажал на рычажок, и действительно раздался громкий шум.

— Этот бачок починил я сам, — сказал Найджел. — Знаете, люблю все делать своими руками. — Затем гораздо тише: — Эд, ведите себя здесь очень осторожно. Повсюду проклятые «жучки». Особенно много их в спальнях. Судя по всему, эти треклятые русские любят считать наши оргазмы. Мы с Пенни делаем все, чтобы их не разочаровать.

Хейдок хитро усмехнулся. Что ж, в некоторые города ночные развлечения приходится привозить с собой.

— Вы провели в Москве уже два года?

Вода с шумным журчанием текла, казалось, бесконечно долго. Фоули захотелось приподнять крышку бачка и посмотреть, не заменил ли Хейдок обычное сливное устройство каким-то особенным приспособлением.

— Двадцать девять месяцев. Осталось еще семь. Скучать здесь не приходится. Не сомневаюсь, вас уже предупредили, что куда бы вы ни пошли, неподалеку обязательно будет ваш «друг». И русских ни в коем случае нельзя недооценивать. Ребята из Второго главного управления КГБ знают свое дело… — Наконец вода в бачке иссякла, и Хейдок переменил тон. — Вот душ — с горячей водой никаких проблем не бывает, зато ситечко душа гремит, как и в нашей квартире…

Демонстрируя свои слова, он открутил кран, и душ, естественно, загрохотал. У Эда мелькнула мысль: «А не разболтал ли его кто-нибудь специально?» Вполне возможно. Скорее всего, тот самый любитель все делать своими руками, который сейчас стоял рядом.

— Замечательно.

— Да, вам придется много работать именно здесь. «Примите душ вдвоем с другом и сэкономьте воду» — кажется, так говорят в Калифорнии?

Фоули рассмеялся — впервые с момента приезда в Москву.

— Да, совершенно верно.

Он присмотрелся к гостю внимательнее. Его несколько удивило, что Хейдок не стал ждать и представился в первый же день; впрочем, быть может, это было обратной стороной пресловутой английской щепетильности. В шпионском ремесле существует множество своих законов, а русские привыкли всегда строго придерживаться правил. Поэтому, посоветовал Боб Риттер, выбрось подальше какую-то часть учебников. Крепко держись за свою «крышу» и старайся по возможности производить впечатление тупого, сумасбродного американца. Кроме того, он сказал чете Фоули, что Найджелу Хейдоку верить можно. Он был сын сотрудника британской разведки, которого выдал не кто иной, как сам Ким Филби: сброшенный на парашюте над Албанией, бедняга спустился прямо в руки встречающих из КГБ. Маленькому Найджелу тогда не исполнилось и пяти лет, но он уже был достаточно взрослым, чтобы запомнить, каково терять отца. Вероятно, побудительные мотивы, которые двигали Найджелом Хейдоком, были даже более серьезными, чем в случае с Мери Пат. Даже более серьезными, чем его собственные, готов был признать после нескольких коктейлей Эд Фоули. Мери Пат ненавидела ублюдков так, как сам господь бог ненавидел грех. Хейдок не был резидентом, но он был главной ищейкой британской секретной службы в Москве и это многое говорило о нем. Директор ЦРУ судья Мур доверял англичанам: после случая с Филби они буквально вычистили свою внешнюю разведку огнем, более жарким, чем адский пламень, и заварили все щели, места возможной утечки. В свою очередь, Фоули доверял судье Муру и президенту Соединенных Штатов. В разведке это обстоятельство просто сводило с ума: доверять нельзя было никому — но надо было кому-то верить.