Ричард Сэпир - Убить время

– Приятно слышать. Пришить всего несколько ребят – и дело в шляпе.

– И забьет фонтан юности.

– У всех, кроме тех несчастных, которых вы ради этого лишите жизни.

– Да кто они такие, чтобы их жалеть? – махнул рукой Фокс. – Так каково будет ваше слово?

– Я скажу так: слишком много развелось непрофессиональных наемных убийц, – вмешался Чиун.

– Полностью разделяю это мнение, – заметил Римо.

– О чем это вы? Нам абсолютно не понадобятся наемные убийцы. Нам вообще никто не нужен, коль скоро мы все трое будем работать вместе. – Фокс принялся оживленно жестикулировать. – Мы станем новой командой. Сначала пойдем к Халаффе и спросим, не передумал ли он насчет президента. Готов биться об заклад, что вы справитесь с этим делом, даже если вас связать. Халаффа полюбит вас как родных.

– Замечательно, – сказал Римо. – Вот, занятие на день у меня уже есть.

– А затем предложим свои услуги Советам. На свете есть миллионы людей, которых русские хотели бы убрать. А еще существует красный Китай.

– Это точно.

– Мы заработаем целое состояние. Создадим новую Команду. Это лучшая идея всей моей жизни. Нет, вы только представьте!

– Представляю, – произнес Римо, опуская ему на голову кулак.

Фокс зашатался и упал.

– Он лишний в новой Команде, – бросил Чиун.

И тут же оба они раскрыли рот от удивления, наблюдая, какую трансформацию произвела в Фоксе смерть.

Прямо у них на глазах его тело словно сморщилось, сжалось, кожа плотно обтянула скелет, внезапно став какой-то прозрачной. Еще через мгновение на ней выступили старческие пятна. Глаза ввалились, обведенные серными кругами. Один за другим, изо рта выпали зубы, серые, нездоровые; губы побелели, рот сморщился и ввалился. Темные волнистые волосы поседели и клаками попадали на землю. Спина согнулась, руки скорчились от подагры. Казалось, плоть истаяла, оставив на хрупких костях тонкую оболочку сморщенной сухой кожи. Фокс неожиданно постарел – таких старцев Римо еще не доводилось видеть. Было ощущение, будто Фокс родился несколько столетий назад.

– Идем, – тихо позвал Чиун.

Труп уже начал разлагаться. Под высохшей серой плотью кости рассыпались в пыль; глазные яблоки почернели. Вскоре его облепил рой мух, пожирая смрадные останки.

Во дворце Халаффы царила зловещая тишина. В обставленных с безвкусной роскошью покоях не было ни души. Стража исчезла. Большой дворец Анатолы словно вымер.

– Не нравится мне это, – сказал Римо, переходя из одной пустой комнаты в другую.

– Тишина тысячи криков, – задумчиво произнес Чиун.

Парадная опочивальня, все еще хранившая застоявшийся запах разгула, выглядела так, будто ее оставили в страшной спешке, словно ее обитатели испарились прямо в разгар самого буйного веселья. Казалось, тени пустынной залы все еще хранили крики и гортанный смех. Лестницы тоже были пусты. Римо с Чиуном дошли до самого верхнего этажа, и единственным звуком на всем их пути было шуршание кимоно.

Все было безжизненно, пока они не добрались до уровня двенадцати башен. Поднявшись по каменной лестнице, Чиун поднял голову и прислушался.

– Он здесь, – проговорил наконец он.

Римо кивнул. Он тоже уловил ритмичное колебание воздуха, возникающее от дыхания живого существа.

– Прошу вас. Господа!

В зловещей тишине дворца голос прозвучал как гром среди ясного неба.

Халаффа стоял в библиотеке, устроенной в одной из башен. Вместо привычной военной формы на нем были ниспадающие одежды древних кочевых племен. Голову его венчал тюрбан, украшенный сапфиром. Халаффа был привлекательный мужчина, смуглый и молодой. Он словно источал силу, и это придавало ему уверенный вид… Но глаза!

Глаза безумца, подумал Римо. В них застыло то же выражение, какое бывает у людей, когда жажда власти берет верх над здравым рассудком. Такие же глаза были у Иди Амина, обрекшего собственный народ на голодную смерть. И у Гитлера, уничтожившего миллионы людей. Глаза, горящие страстью убивать.

– Я ждал вас, – тихо произнес он и снял в полки книгу в кожаном переплете. – Ваши действия во дворе произвели на меня сильное впечатление. – В его взгляде читалось одобрение. – Я вижу, ко мне вас привела антипатриотическая деятельность Фокса.

– Верно, – подтвердил Римо.

Халаффа погрузился в чтение, будто его совершенно не волновало происходящее.

– Понятно, – сказал он наконец. – И что, позвольте спросить, вы собираетесь здесь делать?