Ричард Сэпир - Убить время

– Они у нас на хвосте. Нам необходимо…

– У нас? Нам? – взревел Халаффа. – Это твой план провалился! И как ты смеешь впутывать в это дело меня, самого Халаффу?

– Но это был ваш пл…

– Ты совершил предательство по отношению к собственной стране, но был настолько глуп, что попался. И после этого ты хочешь, чтобы я предоставил тебе политическое убежище?

– Я только подумал…

– Где твои солдаты?

– На базе, сэр, Ваше Величество, сэр.

– Ты бросил их?

– Понимаете, тот человек гнался за мной. Дело в том, что это очень необычный человек. Он высунулся из окна…

– Ты еще больший дурак, чем я предполагал. Клянусь Аллахом, ты самый большой идиот на свете! Ты что, спятил? Неужели ты думаешь, я стану заботиться о человеке, который ради спасения собственной шкуры бросил своих солдат на произвол судьбы?

– На самом деле все не так трагично, – пытался объяснить Фокс.

– И ты полагаешь, я стану доверять человеку, который без тени сомнения готов меня и мою страну ославить на весь мир, заявляя, будто мы участвуем в постыдном заговоре?

– Но уже через несколько недель все уляжется…

– Стража! – громко позвал Халаффа – Уведите этого предателя! А завтра на рассвете расстреляйте его!

– Меня? Расстрелять? – Фокс предпринимал безуспешные попытки вырваться из рук двух дюжих стражников, подхвативших его за руки. – Но, ваше превосходительство… ваше преподобие. Ведь я служил вам верой и правдой…

– Ты потерпел поражение.

– Значит, посадите меня в тюрьму! – безумным голосом завопил Фокс. – Я согласен на тюрьму. Ведь не можете же вы убить меня только за то, что я допустил незначительный промах!

– Действительно, – задумчиво произнес Халаффа. – Погодите, – бросил он стражникам, и гиганты застыли на месте. Поглаживая подбородок, Халаффа размышлял. – Вы правы, доктор Фокс. Находясь в здравом уме и трезвом рассудке, я не могу казнить вас за невыполнение вами своих обязанностей. В конце концов, я честный человек. И вдобавок милосердный. Я следую путями Аллаха во имя мира и процветания моей страны.

– Слава тебе, господи! – прошептал Фокс, припадая к ногам Халаффы. – Дай Бог вам всяческих благ, ваше совершенство!

– Я принимаю решение: ты не будешь расстрелян завтра утром за то, что совершил промах.

– Ваше величество, ваша божественность…

– Ты будешь расстрелян за то, что помешал мне отдыхать! А теперь прощай!

– Нет! Нет! – завопил Фокс, но дюжие стражники уже потащили его по вонючей лестнице в подземелье, где крысы обгладывали последние кости тех, кто уже успел побывать на плацу.

Захлопывая за Фоксом ржавую дверную решетку, один из стражников погрозил ему пальцем и назидательно произнес:

– Мог бы и подождать понедельника.

«Ф-16» летел над Средиземным морем.

Пилот изобразил на лице свою самую лучезарную улыбку, специально для двух штатских пассажиров.

– Не скучаете? – поинтересовался он со свойственным летчикам деланым южным акцентом.

– Кино не крутят, – пожал плечами Чиун.

Римо навел позаимствованный у пилота мощный бинокль на Анатолу. Вот их цель Не думай ни о чем, кроме поставленной задачи, сказал он себе. Пози мертва, а ведь он мог бы ее спасти, если бы… нет, лучше об этом не думать. Все кончено, она умерла. И точка. С этого расстояния казалось, будто глинобитные стены домов белы, а на извилистых улочках не лежат отбросы, и они свободны от нечистот и переносящих страшные болезни мух, которые были визитной карточкой Заднии.

– Отлично, – произнес Римо. – Можете парковаться.

Скрытый шлемом, пилот ухмыльнулся. Одно слово, штатские. Что они понимают в летном деле? Да и можно ли ожидать, чтобы низшие существа могли отличить перлы от плевел?

– Извини, приятель. Это Задния, – сказал он.

– Нам это прекрасно известно, – перебил Чиун. – Неужели вы думаете, что мы согласились бы лететь на столь шумной машине и при этом даже без кино, если бы направлялись в Кливленд?

– Ладно, – произнес пилот. – Но сесть в Заднии мы не можем. Они разнесут нас в клочья, едва мы коснемся земли.

– Понятно, – сказал Римо. – В этом есть резон. Где у вас парашюты?

– Парашютов не держим.

Римо покачал головой.

– Из-за вас мы бы лишились багажа, если бы таковой у нас имелся. Ладно. Как низко вы можете опустить эту штуковину?

– Низко?

– Ясное дело, низко. Низко.

– Могу лететь, касаясь крылом волны.

– Нет, так низко не надо. Достаточно сотни футов.