Уоррен Мерфи - В объятиях Кали

По мере того, как Римо удалялся, голос девушки звучал все тише. Но, даже когда он затих совсем, запах не отпускал мужчину, он вился вокруг, словно невидимый дразнящий демон, и Римо понимал, что девушка права. Он не сможет не пойти за ней, хотя в глубине души понимал, что путь этот ведет к гибели.

Нет, он ошибся, когда хотел справиться с этой напастью сам. Ему нужна помощь.

Ему нужен Чиун.

В гостиничном номере было темно. Комнату освещали только звезды, ярко блестевшие над горами в ночном небе.

Римо лежал на матрасе посредине комнаты со сложенными на животе руками – так уложил их Чиун. Старый кореец сидел в позе лотоса у изголовья.

– Теперь можешь говорить, – сказал Чиун.

– Не понимаю, что творится со мной, папочка. Я думал, что справлюсь сам, но у меня ничего не выходит.

– Говори, – мягко попросил Чиун.

– Я думал, что всему виной девушка.

– Всего лишь девушка?

– Необычная девушка, – продолжал Римо. – Исповедует какую-то дикую религию. Когда мы летали на “Джаст Фолкс” в Северную Каролину, я после полета поехал с ней, и двое ее друзей пытались меня убить.

– Ты их убил?

– Друзей, да. Но не ее, – ответил Римо. При воспоминании о том дне Римо стала бить дрожь. Но Чиун, даже в темноте ощутив боль ученика, протянул руку и коснулся его плеча, и тело Римо вновь обрело спокойствие. – Я не мог ее убить. Хотя и хотел. Но, понимаешь, она сама жаждала смерти. И еще пела, они все пели, и это сводило меня с ума, мне не терпелось убежать оттуда. Вот почему я отправился в горы – хотел хорошенько все обдумать.

Чиун хранил молчание.

– И вот сегодня я встретился с ней снова, и мне показалось, что на этот раз я сумею ее уничтожить. Она как-то связана с убийствами в самолетах, и убить ее – мой прямой долг. Но я опять не смог. И все из-за ее запаха.

– Какого запаха? – спросил Чиун.

– Он похож... собственно, это не совсем запах, – слышался голос Римо во тьме. – Скорее ощущение.

– Ощущение чего?

Римо тщетно пытался найти подходящие слова. Он только покачал головой.

– Не знаю, папочка. Чего-то огромного. Пугающего. Более ужасного, чем смерть. Страшная вещь... Боже, я схожу с ума.

Он нервно потер руки, но Чиун перехватил их и снова уложил на солнечное сплетение.

– Ты говоришь, они пели? – напомнил Чиун. – А что? – осторожно выпытывал кореец.

– Что? Какой-то бред. Даже не знаю. “Да здравствует смерть. Да здравствует боль. Она возлюбила это”. Говорю тебе, они боготворят смерть, даже собственная смерть их не страшит. Тоже самое было и сегодня вечером. Она сказала, что я должен следовать за ней, и я знал, Чиун, я твердо знал, что убей я ее, она скажет перед смертью: “Убей меня, убей меня, убей, потому что так надо”. Я не смог ее убить – дал ей уйти.

– А почему ты должен следовать за ней? – спросил Чиун.

– Потому что я, вроде бы, чей-то возлюбленный. Кто-то хочет меня.

– И кто же? – спросил Чиун:

– Имя... Странное имя. Думаю, женское, – сказал Римо. – Как же?..

Он замолчал, пытаясь вспомнить.

– Кали? – тихо выдохнул Чиун.

– Вот-вот. Кали. Откуда ты знаешь?

Римо услышал, как Чиун тяжело вздохнул, а потом его голос снова зазвучал, как обычно.

– Римо, мне нужно срочно встретиться с императором Смитом.

– Это еще зачем? – спросил Римо. – Он-то здесь причем?

– Он поможет мне подготовиться к путешествию.

Римо удивленно взглянул на старика. Даже во тьме его глаза способны были прозревать многое. Выражение лица Чиуна говорило о внутренней муке и решимости.

– Я должен ехать в Синанджу.

– Зачем? И почему именно теперь?

– Чтобы спасти твою жизнь, – ответил Чиун. – Если еще не поздно.

Харолд В. Смит торопливо вошел в номер денверского мотеля.

– Что стряслось? Что за важное дело такое, что вы не решились обсуждать его по телефону?

– Не смотрите на меня так укоризненно. Не я вас вызывал, – сказал Римо, не поднимая глаз от журнала, который небрежно листал.

Чиун сидел в углу комнаты на соломенной циновке. Смит перевел взгляд на него, и старик медленно поднял голову. Смиту показалось, что кореец не видел его.

– Оставь нас одних, Римо, – тихо попросил Чиун. Римо с силой захлопнул журнал.

– Ну и ну, Чиун. Не слишком ли много себе позволяешь? Даже от тебя я такого не потерплю.

– Я же попросил тебя – оставь нас, – рявкнул старик, лицо его налилось кровью.

Римо швырнул журнал на пол и вышел из комнаты, хлопнув дверью.