Уоррен Мерфи - В руках врага

— Я уже видел это представление, — ответил Чиун, последний Мастер Синанджу.

— Тогда почему ты его не выключил?

— Потому что я не терплю мерзости современных постановок.

— Мы едем в Вашингтон. Похоже, на встречу с президентом, — сказал Римо.

— Он обратился к нам лично, чтобы мы уничтожили его вероломных врагов. Я это всегда предсказывал, но нет — ты говорил, что Мастер Синанджу не понимает американских нравов. Ты сказал, что мы не работаем на императора, но истинный император сидит в Вашингтоне. Ты сказал, что наш император — Смит, а он всего лишь начальник небольшой группы прислужников. Но я сказал: нет. Придет день и настоящий император осознает ценность сокровищ, которыми владеет, и скажет: «Внемлите: мы признаем вас убийцами двора великого правителя. Внемлите: мы познали стыд перед собой и перед всем миром. Внемлите: сим мы покрываем себя славой Дома Синанджу. Да будет так».

— Что это за галиматья? — спросил Римо. — Последний президент, с которым мы встречались, был посажен нами на верхушку памятника Вашингтону. Теперь, вероятно, нам придется выкрасть красный телефон. Насколько я знаю Смитти, он внес за него залог и теперь хочет получить его обратно.

— Вот увидишь. Ты не понимаешь путей сего мира, будучи белым и молодым — тебе еще не сравнялось даже восьмидесяти. Но ты увидишь.

Римо никогда не удавалось втолковать Чиуну, что доктор Харолд В. Смит, бывший сотрудник ЦРУ, а ныне глава КЮРЕ, не был императором и не планировал им стать. На протяжении тысячелетий маленькая рыбацкая деревушка Синанджу на берегу Западно-Корейского залива жила тем, что поставляла убийц ко двору правителей всех стран мира. Когда КЮРЕ наняло Чиуна для обучения Римо, старый учитель никак не мог взять в толк, что Смит, во-первых, не император и, во-вторых, не будучи оным, вовсе не хочет, чтобы ныне здравствующего императора умертвил наемный убийца.

И вот теперь Чиун чувствовал себя отомщенным, и его старческое морщинистое лицо, похожее на пергамент, осветилось радостью. Теперь, сказал Чиун, люди перестанут стрелять из винтовок в других людей на улицах, но все будет сделано как надо.

— Перестань, папочка, — сказал Римо. — Никто не собирается просить тебя выступить по национальному телевидению с заявлением. Мы, скорее всего, только приедем в Вашингтон и сразу же уедем, раз — и все. Как в прошлый раз.

— А кто был тот человек? Его сон охраняли стражники.

— Неважно, папочка.

— У него болело колено.

— Флебит.

— Мы в Синанджу называем это ку-ку.

— А что это значит?

— Это значит: больное колено.

В Вашингтоне доктору Харолду В. Смиту было разрешено пройти через боковую дверь Белого дома в 22:15, и его беспрепятственно провели в комнату, расположенную за стеной Овального кабинета. Это был невыразительного вида мужчина — то ли от того, что имел невыразительные губы и улыбку, то ли от невыразительной жизни. На нем был серый костюм-тройка, в руках коричневый кожаный чемоданчик. Лимоннокислое выражение лица делало его похожим на человека, который всю жизнь питался одними только бутербродами с консервированной ветчиной. Он был высок — одного роста с президентом.

Президент пожелал ему доброго вечера, и Харолд В. Смит поглядел на него так, точно тот отпустил скабрезную шутку на похоронах. Смит сел. Ему было слегка за шестьдесят, а выглядел он лет на десять моложе, точно его тщедушному телу не хватало жизненных сил для старения.

Президент заявил, что глубоко обеспокоен этическими аспектами деятельности такой организации, как КЮРЕ.

— Что, если я потребую от вас расформировать ее сегодня же? — спросил он.

— Мы так и сделаем, — ответил Смит.

— Что, если я вам скажу, что вы возглавляете, быть может, единственную организацию, которая способна спасти нашу страну, а вероятно, и весь мир?

— Я скажу, что уже слышал подобные слова от других президентов. Так что у меня есть некоторый опыт. Я скажу, что мы можем осуществлять некоторые шаги для предотвращения некоторых событий или способствовать некоторым событиям, но, господин президент, я не думаю, что мы способны что-либо спасти. Мы способны дать вам преимущество. Вот и все.

— Сколько человек убили члены вашей организации?

— Следующий вопрос, — сказал Смит.

— Вы не скажете мне?

— Так точно.

— Почему, позвольте спросить?

— Потому что такого рода информация, в случае утечки, может подорвать наш государственный строй.

— Но я же президент.