Анри Лёвенбрюк - Соборы пустоты

— Это перерождение нервных клеток, которое сказывается на моторных и когнитивных функциях человека. Поначалу болезнь проявляется в виде незначительных нарушений координации движений и склонности к депрессии.

— Что-то я не замечал у нее никакого расстройства движений.

— Моторные расстройства не всегда проявляются у молодых людей, но тем труднее бывает поставить диагноз. Позднее ненормальные движения становятся заметнее, так что больные вынуждены отказаться от работы. Затем проявляются когнитивные расстройства, а депрессия нередко приводит к самоубийству. На поздней стадии возникает недержание, нарушение речи, больной становится совершенно беспомощным в быту. Смерть наступает через пятнадцать — двадцать пять лет после появления первых симптомов. Средний возраст смерти — пятьдесят пять лет.

— Ужас какой! Выходит, она знает, что обречена?

— Да. Как и ее мать. А главное, она знает, какая жуткая смерть ее ждет.

Ари вздохнул:

— О’кей. Ладно, спасибо тебе. Мне скоро понадобится квартира по программе защиты свидетелей. Только неофициально. Сможешь мне это устроить?

— Для кого?

— Для Мари Линч. Тип с тростью поджидал ее сегодня в ее квартире. Не появись я как раз вовремя, надо думать, сейчас она была бы мертва.

Ирис нахмурилась:

— Уверен, что это удачная идея? Ей бы лучше обратиться в полицию.

— Я пообещал защищать ее. И мне не хочется прямо сейчас подключать полицию. Они примутся ставить нам палки в колеса. К тому же… Думаю, она может нам помочь.

— М-да… Учитывая, что тебе сейчас о ней известно, наверное, стоит быть с ней настороже. Я-то тебя знаю, Ари. Как раз в таких девиц ты всегда и влюбляешься. Уязвимых, депрессивных, инфантильных… А потом мне придется собирать тебя по частям.

Маккензи устало возвел глаза к потолку:

— Ирис…

— По-любому, Ари, я не могу вынуть тебе квартиру из кармана. Где я вообще найду квартиру по программе защиты свидетелей вот так, за здорово живешь? Я же не прокурор…

— О’кей. Забудь. Ты и так уже много сделала, так что не заморачивайся. Спасибо за записи.

Ирис проводила его расстроенным взглядом.

Было поздно. Всего в нескольких шагах от собора лес становился таким густым, что лунный свет уже не пробивался сквозь свод из деревьев и растений, переплетенных на высоте более тридцати метров. Но Эрик и Каролина продолжали идти вперед, полные решимости оставить возможных преследователей далеко позади.

Какое-то время ушло на то, чтобы определиться, в какую сторону им двигаться. Поколебавшись, они приняли решение идти к океану, а значит, по возможности ориентироваться на запад. Отыскав Большую Медведицу там, где сквозь просветы между деревьями виднелось небо, Эрик определил направление. Затем они пустились в путь, надеясь, что не ошиблись.

Продвигаясь лишь при свете карманного фонарика, они перешагивали пни и ползучие растения, пробирались между стволами, то спотыкаясь, то за что-то цепляясь… Эрик шел впереди, изо всех сил стараясь раздвигать заросли палкой, но чуда не получалось. Главная трудность заключалась в том, что они, хотя уже не видели звезд, пытались придерживаться выбранного направления и при этом были вынуждены огибать препятствия.

— Ну и дураки же мы! Нам бы взять что-нибудь вроде мачете, чтобы пробивать дорогу, — в отчаянии пробормотала Каролина.

Она страшно устала и была слишком напугана, чтобы держать себя в руках.

— Откуда нам было знать, что мы окажемся посреди джунглей…

— Я выбилась из сил… А как мы будем спать здесь, посреди леса?

— Не знаю, Каролина, — ответил он, с трудом сдерживая раздражение. — Решим, как только найдем местечко повыше или не такое заросшее.

Так они шли еще целый час, когда Эрик вдруг остановился.

— Что с тобой? — дрожащим голосом спросила Каролина.

Но инженер не ответил. Словно окаменев, он не двигался с места. Застыл словно статуя и держал фонарик прямо перед собой, вытаращив на что-то глаза. Встревоженная жена встала рядом и проследила за лучом фонарика.

И внезапно испустила пронзительный крик.

Всего в двух-трех метрах от них под деревом лежал мертвый Чарльз Линч и, казалось, пристально на них смотрел.

Посиневшее, но все еще целое тело, едва тронутое разложением, слегка раздулось. Там и сям под обрывками одежды виднелись зеленые пятна. Вокруг головы уже кружили мухи, и в воздухе стоял запах тления.

Каролина в ужасе отвернулась и уткнулась лицом в ладони.