Анри Лёвенбрюк - Соборы пустоты

«Если ты, как я, предназначен для творения, ты поймешь порядок вещей. И тогда Виллар из Онкура откроет тебе свое величайшее знание, потому что есть место на земле, где скрыт забытый вход, известный лишь великим древним греческого мира, который позволит тебе побывать в недрах земли.

Прежде всего тебе придется проследить за движением Луны через города Франции и других стран. Так ты узнаешь меру, чтобы выбрать правильный путь.

Здесь ты сделаешь пятьдесят шесть на запад.

Здесь ты сделаешь сто двенадцать к полудню.

Здесь ты сделаешь двадцать пять к востоку.

Взяв верную меру у Гран-Шатле, у ног святого ты найдешь этот забытый проход, но берегись, ибо есть двери, которые лучше никогда не открывать».

Согласись: то, что написал Виллар из Онкура, поистине удивительно. Но еще удивительнее было открытие, которое я совершил, последовав его загадочным указаниям.

Мари Линч и Маккензи вышли из больницы во второй половине дня. Убедившись, что никто из них не подвергся заражению нейротоксином, они зашли в криминалистический отдел полиции, где Ари передал знакомому эксперту подушку с кровавым пятном, затем они с Мари направились в квартиру ее отца.

На всякий случай они надели перчатки и во второй раз все перерыли, только теперь у них было новое имя: Жан Лалу. Но найти так ничего и не удалось.

Ближе к вечеру они решили, что упорствовать бесполезно. Здесь ничего нет. Они покинули квартиру и вернулись в зеленый кабриолет Ари.

— Что будем делать? — спросила Мари, так и не оправившаяся от потрясения.

— Есть куда податься на ближайшие дни? После того что произошло, тебе нельзя оставаться ни в своей квартире, ни в квартире отца. Подумай, где бы тебе спрятаться, Мари.

— У тебя?

У Маккензи вырвался нервный смешок. Ее слова прозвучали почти умилительно.

— Нет. Там тоже небезопасно. Думаю, это первое место, куда нагрянут те, кто на тебя охотится.

— Тогда, выходит, ты тоже под ударом, — возразила молодая женщина.

Ари смиренно склонил голову набок.

— Я могу за себя постоять.

— Если ты способен постоять за себя, то сможешь защитить и меня. С тобой мне было бы спокойнее.

— Тебе не подходит роль маленькой девочки, Мари.

— Я говорю серьезно, — возразила она. — Я нигде не буду чувствовать себя в безопасности. Предпочитаю остаться с тобой.

Ари скептически поморщился.

— Ладно, — сказал он наконец, — я что-нибудь придумаю. А пока подождешь меня в одном кафе в Абесс?

— Зачем? А ты-то куда?

— В ЦУВБ. Тебе туда нельзя, это запрещено. Я подброшу тебя до «Сансер». Отлучусь всего на пару часов, а потом сразу к тебе. Попытаюсь найти нам место для ночлега. Идет?

Мари кивнула.

Ари тронулся с места, и они двинули к Восемнадцатому округу. Возле кафе молодая женщина чмокнула Маккензи в щеку и с тревожным видом вышла из машины.

— Я скоро, — пообещал он.

Машина свернула на узкую улицу Жермен-Пилон и помчалась вниз, к бульвару Клиши. Меньше чем через полчаса Ари уже входил в кабинет Ирис Мишот в Левалуа.

— Если Дюбуа засечет тебя здесь…

— Пусть идет на хрен. Есть что-то новое?

— Да. Я подготовила для тебя сводку. Все, что смогла найти о «Summa Perfectionis» и Жане Лалу. То есть очень немногое. Держи.

Она протянула ему тонкую картонную папку.

— Спасибо.

— Представь себе, что Лалу числится в нашей базе.

— Ничего удивительного, раз он основатель МФП.

— Так что я просто сопоставила информацию на Вэлдона — до сих пор для нас это был всего лишь псевдоним человека, чью личность мы не могли установить, — и сведения на Лалу. Многое совпадает. Так сводка будет более полной.

— Браво. А Мари Линч?

От огорчения Ирис поморщилась:

— Молодая женщина в самом деле страдает болезнью Хантингтона, Ари.

— Ты раздобыла ее медицинскую карту?

— Ну нет. Сам знаешь, как это сложно… Но ее регулярно обследуют в Отель-Дьё. [58] Отель-Дьё ( букв.: «Божий приют») — старейшая парижская больница, основанная в 651 г. святым Ландерикием Парижским, прославившимся своей заботой о нищих. Со времени создания до эпохи Ренессанса — единственная больница в Париже. Мне удалось получить информацию от одного интерна.

— А что это за болезнь такая?

— Наследственное неизлечимое… и смертельное заболевание.

Лицо Ари потемнело.

— Обычно развивается лет в сорок, но есть юношеская форма, которой и страдает Мари Линч.

— А симптомы?

Ирис взяла со стола листок с записями: