Джек Кертис - Заколдуй меня

— Господи! Прости меня — я не хотела, просто дверь меня напугала. Я не соображала, что делаю. — Она выпалила все это одним духом, не в силах оторвать глаз от раскачивающейся дверцы шкафа и не опуская пистолета.

Он дал ей время прийти в себя, потом подошел и забрал оружие. Несколько минут оба молчали, потом Софи так же взволнованно повторила:

— Я не соображала, что делаю.

Пуля угодила в дверцу шкафа на уровне головы Паскью — от пробоины в разные стороны расходились трещины, образуя звезду. Паскью открыл дверь до отказа и увидел вторую пробоину у самого края, уже не такую ровную.

— Она распахнулась, — пояснила Софи, стоя у него за спиной, и через его плечо заглянула в глубокую нишу. Там было достаточно места для самой разнообразной одежды: халатов, вечерних костюмов, пальто. — Дверца открылась ни с того ни с сего. А ведь ты мне сказал, что он появился в комнате неожиданно.

Паскью осмотрел крючок и петельку. Они были в порядке, но, возможно, крючок немного болтался. Он постарался вспомнить подробности той ночи, когда Зено дал свое грандиозное представление. Крючок тогда держался надежно — он проверил это, прежде чем сесть за стол. Да, на всякий случай он даже заглянул в шкаф.

Он влез в шкаф и сказал ей:

— Закрой дверь.

Затхлый воздух ударил в нос, Паскью окутала темнота, но снаружи проникал свет — дверца была неплотно закрыта.

— Прижми-ка дверцу, — попросил Паскью и подался назад, чувствуя, как упирается каблуками в заднюю стенку.

Софи дважды налегала на дверцу, стараясь закрыть ее на крючок, но оба раза оставался зазор более чем в четыре дюйма. Он выбрался наружу.

— Я помню, ты говорил, что был в комнате один, и вдруг — через какую-то минуту появился он.

— Да, все было так... Не знаю, откуда он взялся, но только не из шкафа. Шкаф слишком мал, кроме того, той ночью я в него заглядывал. — Он направился к двери. — Пойдем-ка лучше отсюда.

— А ты не хочешь осмотреть весь дом?

— Хочу. Только вряд ли для живущих по соседству стрельба из пистолета стала обыденным делом.

— Ну, это могло быть все что угодно, — словно оправдываясь, возразила Софи, стараясь загладить собственную оплошность.

— Ты так думаешь? Скорее всего, они уже обмениваются мнениями по этому поводу.

— Люди заняты собственными проблемами. Ну, грохнуло где-то — что им за дело?

— Только что ты с перепугу пальнула в дверцу. А теперь хочешь обойти весь дом.

— Я уже в полном порядке, — настаивала Софи, и, судя по ее виду, так оно и было. Она выхватила у Паскью пистолет, заставив того от неожиданности отпрянуть назад, и поставила на предохранитель. — Я чувствую себя просто отлично. И мне хочется все осмотреть.

В комнатах не было ничего, кроме разного хлама, как и в любом незаселенном доме. Электрическая лампочка на каминной полке, стопка газет, пустые бутылки в кухонном шкафу. Они спустились в коридор — коричневые пятна плесени на обоях расцвели, словно орхидеи.

На полу темнели чьи-то следы. На двери ванной — отпечатки рук. Зеркало на уровне глаз было измазано чем-то красным, а на краю раковины лежала черная прядь волос.

Софи послюнявила палец и дотронулась до красного пятна на зеркале.

— Ты что-то говорил про его лицо?

— Это было лицо мертвеца. Глаза черные, губы алые, а коже белая, как мел.

Паскью видел в зеркале собственное отражение и отражение Софи, прижавшей палец к красному пятну, будто к найденному на географической карте месту. Затем, проведя пальцем по зеркалу, словно ножом по стеклу, она поднесла палец к носу и понюхала, будто цветок.

— Запах грима... — задумчиво произнесла она. — Рев толпы.

— Ну и что все это значит? — спросил Паскью.

— Для тебя — ничего. Я же думаю, что либо ты на редкость искусный, опытный лжец, запоминающий каждую мелочь, либо все, что ты рассказал, правда.

— И какой вывод?

— Думаю, ты говорил правду. И вовсе не потому, что ты поранил руку, рассказал совершенно немыслимую историю, а на раковине размазал грим. Нет.

— Почему же?

— Все решил твой взгляд там, наверху.

— И какой же у меня был взгляд?

— Как будто ты открыл крышку гроба.

Кровавые отпечатки ног на полу в коридоре вели, словно стрелки, к выходу. Софи шла по этим следам, торопясь к двери, — навстречу свету, навстречу улице. Паскью чувствовал ее желание поскорее выбраться наружу.

Но когда она дошла до двери, на лице у нее появилось такое выражение, словно она вспомнила о чем-то в последнюю минуту — то ли о забытых ключах, то ли о списке покупок, то ли о невыключенной плите.