Дин Кунц - Отродье ночи (Шорохи)

— Когда Кэтрин родила двойню, она поняла, что выдумка с Мэри Гюнтер ей не поможет. В Санта-Хелене знали о том, что Кэтрин вернется с одним ребенком. Если же она привезет и второго, то, что бы Кэтрин не объясняла, подозрения все равно возникнут на этот счет. Мысль о том, что все узнают об отношениях в их семье... Это уже было бы слишком к тому, что Кэтрин уже пришлось перенести в своей жизни.

Кэтрин сломалась. Три дня после родов она провела в горячке. Доктор давал ей успокоительное, но лекарство не помогало. Она громко кричала, говорила несвязно и неистовствовала. Конечно, я могла бы вызвать полицейских, и они увезли бы ее в обитую войлоком комнату. Однако я не хотела этого. Не хотела, черт побери.

— Ей нужна была медицинская помощь, — сказала Хилари. — Не хорошо было оставлять ее так, кричащей в истерике. Не хорошо.

— Может, и не хорошо, — ответила миссис Янси. — Но что я еще могла сделать? Когда у тебя бордель, тебе не очень приятно видеться с полицией. Мне и так приходилось их встречать у себя, когда приходило время платить налоги. А если бы я отправила Хилари в больницу, то тут уж газеты наверняка все пронюхали бы, и тогда конец моему заведению. После огласки мое дело тотчас бы прикрыли. Как видите, другого выхода, как молчать, не было. Более того, из-за Кэтрин мог бы пострадать доктор, если бы его пациенты узнали, что он тайно следит за здоровьем проституток, его карьера бы быстро закончилась. Как видите, мне приходилось думать не только о себе, но и о докторе, а также о девочках.

Джошуа остановился перед ней. Он напряженно всматривался в лицо пожилой женщины, пытаясь за добродушной внешностью образцовой бабушки разглядеть ту женщину, которая знала Кэтрин.

— Разве вы не взяли ответственность за судьбу Кэтрин, когда получили от нее три тысячи?

— Я не просила ее заявляться ко мне и рожать в моем доме. Мое дело приносило намного больше, чем эти тысячи. Что же, по-вашему, я должна была делать? Отказаться от них? — Она покачала седой головой. — Если вы думаете, что именно так я должна была поступить, то вы, мой дорогой, наверное, живете по каким-то придуманным принципам.

Джошуа стоял, не сводя глаз с миссис Янси. Он молчал, боясь, что если откроет рот, то из него вырвутся проклятия. Следовало успокоиться и сдержать себя, иначе они никогда не узнают всей правды об Энн Фрай и ее детях.

Близнецы!

Тони сказал:

— Миссис Янси, взяв Кэтрин к себе, вы тотчас узнали, что она немилосердно стягивала свой живот бандажом, и поняли, что у Кэтрин может быть выкидыш. Вы сказали, что доктор был того же мнения.

— Да.

— Он предупредил, что Кэтрин грозит летальный исход?

— Да.

— Смерть ребенка или смерть роженицы — это также повод для немедленного вмешательства полиции и закрытия вашего заведения, как и обращение в больницу. Однако вы не прогнали Кэтрин, пока еще было для этого время. Наоборот, вы позволили ей остаться, получив деньги и зная о риске для себя. Но случись что-нибудь с Кэтрин, вам бы пришлось отвечать перед законом.

— Никаких проблем, — спокойно ответила миссис Янси. — Если бы дети родились мертвыми, их просто унесли бы в сумке. Их закопали бы на уединенном склоне любого из холмов в Марин-Каунти. Или сбросили бы сумку с моста Голден-Гэйт.

Джошуа едва сдерживался, чтобы не схватить эту старуху за волосы и стащить со стула, чтобы выбить из нее это деревянное самодовольство. Вместо этого он отвернулся и, глубоко вздохнув, вновь зашагал по комнате, потупив взгляд и стремясь не смотреть на миссис Янси.

— А Кэтрин? — спросила Хилари. — Что бы вы сделали, если бы она умерла?

— То же самое, что и с детьми, родись они мертвыми, — невозмутимо ответила миссис Янси, — вот разве что в сумке она вряд ли бы поместилась.

Джошуа, как только услышал это, так и замер в дальнем углу, бросив на нее полный отвращения взгляд. Миссис Янси, казалось, не понимала, что своими словами возбуждает в этих людях не самые лучшие к ней отношения. Она просто констатировала факт.

— Если бы что-нибудь случилось, тело убрали бы, — сказала она, отвечая на вопрос Хилари. — Все было бы сделано так, что никто бы и не узнал, что Кэтрин приезжала ко мне. Только, моя дорогая, не смотрите так осуждающе на меня. Я не убийца. Мы говорим только о том, что я могла бы сделать, что вообще следовало сделать любому разумному человеку, окажись он в такой ситуации. В том случае, если бы Кэтрин или ее дети умерли бы собственной смертью. Заметьте, естественной. Я не собиралась никого убивать. Напротив, я сидела с ней рядом, пока она бредила, успокаивала, как могла, пока опасность не миновала.