Дин Кунц - Отродье ночи (Шорохи)

Наоборот, неизменным оставался только страх: он сковал его тело, волю и ум. Фрай вспомнил о последнем воплощении Кэтрин и понял, что должен найти Хилари. Пока она не нашла его. Фрая затрясло.

Кот лизнул миссис Янси в руку.

— Лео и Кэтрин выдумали целую историю о ребенке. Нельзя было признаться, что это сын Кэтрин. В противном случае пришлось бы указать пальцем на некоего молодого соблазнителя. Но никаких соблазнителей и в помине не было. Каким же надо быть мерзавцем, чтобы развращать собственную дочь. Этот скот начал, когда Кэтрин не было и шести лет. Девочка даже не понимала, что с ней делают. — Миссис Янси покачала головой. — Если бы я утверждала законы, то обязательно был бы принят такой, по которому этих подонков следовало бы кастрировать. Как отвратительно!

Джошуа спросил:

— Разве они не могли сказать, что Кэтрин была изнасилована сезонным рабочим или еще кем-нибудь? При этом никакой моральной ответственности Кэтрин не понесла бы. Ей было бы достаточно сочинить историю и описание внешности «насильника». Если вдруг, по невероятному стечению вещей, нашелся бы какой-нибудь несчастный, который бы подошел под описание, Кэтрин опять же могла сказать, что это не тот человек.

Миссис Янси погладила кота.

— Заявление об изнасиловании означало бы вмешательство полиции, — сказала миссис Янси. — Лео боялся, что полицейские обязательно что-нибудь пронюхают, найдут какую-нибудь лазейку в состряпанной истории. Лео не хотел рисковать свободой, если вдруг откроется вся правда.

— Это рассказала Кэтрин? — спросила Хилари.

— Она. Когда Кэтрин почувствовала, что может умереть во время родов, она испугалась, что унесет с собой в могилу тайну их семьи. Хилари начала проникаться сочувствием к Кэтрин, сочувствием, которого она не знала, отправляясь в Холлистер.

— Отец прикрыл себя страданиями дочери, — сказала она.

Миссис Янси продолжала:

— Она никогда не смела слова сказать против него. Делала все, что он хотел. Это Лео придумал — диету и бандажи. Как она, бедняжка, страдала! Однако послушалась Лео. Кэтрин его очень боялась. Дух ее был сломлен. Она стала настоящей рабыней.

Часы ударили один раз. Тихий звон разнесся по комнате и затих. Джошуа, сидевший на краешке кресла, откинулся назад на широкую спинку. Его лицо побледнело, под глазами резко обозначились голубоватые круги. Только сейчас Хилари увидела, как стар был Джошуа. Рассказ ошеломил Райнхарта.

В коротком разговоре ему открылась чудовищная подноготная человека, которого все знали как порядочного и почтенного жителя Санта-Хелены. Так часто страшная правда скрывается за искусственным фасадом благопристойности.

Обращаясь, скорее, к самому себе, Джошуа едва слышно сказал:

— Они допустили оплошность, и Кэтрин забеременела, а в Санта-Хелене ничего не заподозрили.

Тони воскликнул:

— Невероятно. Обычно чем откровеннее ложь, тем она надежнее, то есть можно быть уверенным, что все останется в тайне. Как искусно была сделана утка насчет Мэри Гюнтер. У Лео и Кэтрин все прошло без сучка и задоринки!

— Я бы так не сказала, — вмешалась миссис Янси, — кое-какие трения все-таки были.

— Например?

— Например, в тот день, собираясь ко мне, Кэтрин объявила всем в Санта-Хелена о том, что ее воображаемая Мэри Гюнтер прислала ей телеграмму с вестью о рождении ребенка. Какая глупость. Кэтрин сказала, что едет за малышом в Сан-Франциско, но не сказала, был ли это мальчик или девочка. Видите, Кэтрин, конечно, не могла знать заранее, кто у нее родится. Здесь она сделала главную ошибку, объявив о рождении ребенка до отъезда из Санта-Хелены.

— Не понимаю, — озадаченно сказал Джошуа, — где же здесь ошибка? Ну и что, если сказала?

Поглаживая кота, миссис Янси пояснила:

— Ей следовало быть осторожней и сказать, что ребенок вот-вот родится и она едет к Мэри Гюнтер в Сан-Франциско, чтобы поддержать ее морально. Кэтрин сама заявила, что отправляется за одним ребенком. Она не подумала, какие из этого могут последовать неблагоприятные для нее вещи. В действительности, Кэтрин родила двойню.

— Двойню? — переспросила Хилари.

— О черт, — вытаращил глаза Тони.

Джошуа вскочил с кресла.

Всеобщее напряжение передалось коту. Он поднял голову и с любопытством принялся разглядывать людей. Его желтые глаза светились странным внутренним светом.

Джошуа никак не мог успокоиться. Он мерил шагами тихую гостиную миссис Янси.

Она продолжала.