Эдди Шах - Оборотни

— Вам же сказали не высовываться.

— Меня никто здесь не знает.

— Как военнослужащий, вы должны выполнять приказ.

— Мне сказали, что я ухожу в отпуск. Это вовсе не означает, что я должен залечь в своей квартире, как в норе.

— Вам было приказано держаться в тени и не привлекать внимания. Но все три дня отпуска вы только и искали повод уйти из дому. Ночные клубы, казино, поездки в ресторан на ленч. Да еще со спутницами, которые, скажем прямо, не были совсем уж незаметными. — Скрытая зависть офицера заставила Эдема улыбнуться. — Все это явно противоречит приказу, не так ли?

Эдем стал напирать, что он вполне способен позаботиться о собственной безопасности лучше этой парочки на «ровере».

— Что? — сурово спросил официальный голос.

— Я не нуждаюсь в няньках.

— Беда с вами, Нихолсон. Если ваш послужной список не продвинется, то это исключительно ваша вина. У вас даже нет страха смерти. Некоторые уверяют, что это делает вас выдающимся воином. Я думаю, что это ваш недостаток. Я не против того, чтобы вас убили, если вы того желаете. Но я не хочу, чтобы вместе с вами перестреляли с полдюжины прохожих, которые окажутся в лучах вашей славы. Вы обязаны оставаться дома. Это приказ.

— И как долго?

— Пока мы не скажем вам, что можно выходить.

Эдем услышал щелчок отключения. Он положил трубку и вернулся к своей домашней обыденности. На кухне Лили готовила ему ужин.

— Что будем есть? — закричал он через комнату.

— Подождите и увидите, — последовал приглушенный ответ.

Это была привычная игра: она никогда не говорила, что готовила, а он всегда спрашивал об этом. За шесть лет, которые она у него проработала, он никогда не был разочарован. Это была простая английская пища, очень вкусная и совершенно не похожая на «высокую кухню» дорогих ресторанов.

Он решил не оставаться дома. Даже если его узнают по фотографии, он предпочел бы находиться на открытом пространстве, где можно без помех защитить себя. Ему было тошно находиться под контролем штабных хозяев. Хотелось большего уважения канцеляристов к оперативным работникам.

Он не боялся особых подвохов со стороны армейских служащих. В Северную Ирландию ему все равно не вернуться. Там его карта бита.

Его ожидала неизбежная депрессия. Так случалось и раньше, когда он терял контроль над событиями. Это была его темная сторона, та часть души, которая время от времени повергала его в полное отчаяние и одиночество. Силу и решимость он находил в другой стороне души, в том, что касалось Маркуса. Но это резервуар, из которого нельзя черпать ежедневно.

Он стал думать о блондинке из ювелирного магазина, не переставая одновременно ругать анонимного офицера, отвечавшего за его безопасность. Надо же, не подрезал как следует фотографию, которая была послана в «Таймс» и появилась на ее первой странице…

Аэропорт Линдберг

Сан-Диего

Калифорния

Она ждала его в аэропорту и очень расстроилась, когда табло показало, что самолет «Юнайтед эйрлайнз» из Вашингтона задерживается.

Когда вторым объявлением известили и об увеличении задержки, вызванной какими-то метеоусловиями в районе Денвера, она вовсе пришла в отчаяние.

«Всегда что-то случается в этом Денвере, — подумала Билли. — Какой-то метеонеустойчивый штат».

Фил Такер появился через тридцать минут, опоздав в общей сложности более чем на полтора часа.

— Билли Вуд? — сказал он, вопросительно улыбаясь.

— Да. — Она чуть не добавила опять свое проклято-угодливое «сэр».

— Привет! — Он улыбнулся пошире, протягивая ей руку. — Фил Такер. Понимаете, я должен вылететь обратно через пятьдесят минут. Времени для разговора в офисе практически нет. — У него не было никакой возможности остаться на ночь, поскольку уик-энд следовало провести с женой, ненавидящей его отлучки из Вашингтона. — Можно ли найти что-нибудь подходящее здесь?

— Моя машина сойдет?

— Прекрасно.

Она повела его к парковке машин, к яркому желто-красному «джип-ренегейд» 1989 года. Билли отомкнула замок, и они сели в машину.

— Эти дискеты для вас. — Такер вынул из портфеля незаполненную коробку и передал ей. — Здесь куски из нашей базы данных в Лэнгли. С главного компьютера. Я хотел бы, чтобы вы для меня произвели их проверку.

— Что мне нужно искать?

— Прежде всего, это совершенно секретно, никому нельзя об этом говорить.

— Понятно.

— Хорошо. Ничего, если я закурю?

Она кивнула. Ей были ненавистны сигареты, запах в машине сохранится надолго. Она тоскливо наблюдала, как он вынул из мягкой пачки сигарету «Кэмел» и прикурил ее от зажигалки «Зиппо». Затем он рассказал ей о Северном Олене. Она опустила стекло. Здесь даже больше смога, чем в Сан-Франциско, подумалось ей.