Эдди Шах - Оборотни

— Хорошо сказано, — зааплодировал Фрик. — Браво. Хорошо сказано. Все мы — уважаемые люди. Все мы имеем влиятельное положение. Но анархия нарастает, и от нас будут ждать, чтобы мы использовали это влияние. Клаус Бюле с помощью своей газеты и телестанции может заронить нужные для нас семена. Он может защищать нас, может отделить нас от прошлого, от концентрационных лагерей и проигранных войн. Он может сравнить Германию с тем, какой она была в тридцатые годы. Национал-социалисты вывели тогда страну из депрессии, национал-социалисты могут сделать это и теперь. Мы не поджигатели войны, мы — освободители. Боремся за ценности нашего наследия. Средства массовой информации должны раскрыть положительный потенциал нашего движения. — Фрик уже знал о существовании очерка, который должен был опорочить Митцера. Следовало предотвратить его публикацию. Бюле должен занять твердую позицию. — Только нас они должны представлять как реальную альтернативу анархистам и коммунистам. Ваши имена в руководстве партии много значат. Вас нельзя назвать поджигателями войны или убийцами.

— Это на тот случай, если беспорядки и взрывы будут продолжаться, — сказал Свинглер, один из старейших членов Совета. — Однако полиция заявляет, что контролирует положение.

— Они всегда так говорят, — ответил Фрик. — У них нет никакого представления о том, что происходит. — Он, разумеется, умалчивал, что прямо занимался организацией многих террористических актов и что собирался обеспечить их продолжение. — Такие вещи длятся дольше, чем думают люди.

— Но если и так, — настаивал Свинглер, — ведь за нами стоят «Призраки Луцы». Именно их деньги многое определили. Когда они вернутся, в средствах массовой информации начнут перебирать их прошлое, поднимется крик о военных преступлениях. Стоит связаться с ними, и на нас начнутся нападки, как на нацистов.

— Пусть остаются там, где находятся. Пока мы не придем к власти.

— Но они хотят вернуться сейчас.

— Придется подождать.

— Они ждут этого так долго! Сидя в своих лесах и болотах, запрятавшись от всего мира.

— Им придется подождать еще. Я ничего не могу сделать в этом отношении.

— Но мы же истратили миллионы на то, чтобы уничтожить данные об их прошлом. Мы…

— Тратил миллионы Вилли Кушман. Разбазаривал средства. Я высоко его ценю, но он был только мечтателем. Теперь наступило время прагматиков, реалистов. Единственный путь к возвращению «Призраков Луцы» — через создание такой Германии, которая захочет их возвращения. Помогите выиграть эту борьбу, и мы их вернем скорее, чем вы ожидаете.

Вокзал Ньюарка

Нью-Джерси

Они так и не завершили свое путешествие на поезде до Пен-Стейшн.

Эдем настоял, чтобы они покинули новоорлеанский экспресс на промежуточной остановке, в Нью-Джерси. Они съели свой ранний ленч, собрали вещи и вышли из поезда в 1.19 дня. На Эдема произвело впечатление то, что поезд после почти тридцати часов пути и тысячи миль опаздывал только на две минуты.

Они услышали крик: «Все в вагон!» — когда уже покидали вокзал и спрашивали такси в аэропорт Тетерборо. Он был довольно далеко; в течение часовой поездки они воздерживались от разговоров.

Тетерборо с такой же интенсивностью обслуживает частные самолеты, с какой Ла-Гардия и Кеннеди обслуживают коммерческие рейсы в Нью-Йорк и из него. Реактивные самолеты высших администраторов корпораций и маленькие поршневые самолеты то и дело приземляются на посадочную полосу этого аэропорта, который находится всего лишь в пяти милях от сдвоенных башен манхэттенского Международного торгового центра.

«Могла бы дотянуться до них рукой», — подумала Дженни Дейл, провожая взглядом небоскребы, но затем снова сосредоточилась на управлении небольшим двухмоторным самолетом «Пайпер-Сенека» при заходе на посадку. Последние пять миль она придерживалась высоты в двести футов.

— Посадка разрешается, — прохрипел в наушниках голос авиадиспетчера.

— Ладно. — Она опустила педали моторов и полностью продвинула вперед винтовые рычаги.

Оглянувшись направо, она опять увидела контуры Манхэттена на фоне вечеревшего неба. Она улыбнулась. Приятно чувствовать себя хозяйкой собственной судьбы, не теряться в толпе крысоподобных, мечущихся по улицам в поисках средств к существованию. Хорошо быть летчицей, смотреть на жизнь сверху вниз, быть достойной в собственных глазах. Она двинула вперед ручки управления, и самолет клюнул носом, начав снижение на посадочную полосу.