Эдди Шах - Оборотни

— Это дело может протекать миллионом мельчайших ручейков. В нем может быть замешан любой, пытающийся нанести нам ущерб. В том числе и русские.

— Мы понимаем это.

— И вы все еще не продвинулись с компьютером?

— Пока нет. Но мы сужаем сферу поиска в нужном направлении.

Мейги вспылил:

— Не окажетесь ли вы вообще без необходимого стране фундамента данных, если будете сужаться с такой скоростью?

— Горячность не может решить проблему, — сказал президент, разворачивая кресло так, чтобы видеть всех. — Могут ли это быть русские? — спросил он директора.

— Я так не думаю, мистер президент.

— Почему же нет?

— Потому что не вижу в этом их интереса. У них слишком много сегодняшних проблем, чтобы возвращаться к своим старым трюкам. При любом раскладе у них нет повода выбивать агентов, которые просто стары, чтобы представлять для них угрозу.

— А китайцы?

— То же самое. Никакого выигрыша, — ответил директор.

— А когда прояснится дело с «Призраками Луцы»? — спросил президент.

— Сегодня, во второй половине дня, в моем офисе состоится совещание, на котором наш русский связной проинформирует нас, что они знают.

— О’кей. Держите меня в курсе дела. Триммлер… Я когда-нибудь с ним встречался? — спросил президент у Мейги.

— Да, мистер президент. Я думаю, что он был вам представлен. Он участвовал в некоторых наших делах по научному обмену. Всего раза три. — Мейги оперативно поставлял президенту всевозможные сведения и потому был нужным человеком.

— И у него оказалось нацистское прошлое?

— Да, сэр. Хотя мы не знаем всех деталей. Они находятся в компьютере, а свидетельские показания о прошлом получить весьма трудно. Мы же скрывали очень многое. Военный министр того времени, Роберт Паттерсон, и генерал Джон Хилдринг просто препятствовали идентификации личности нацистов. Хилдринг говорил, что следует похоронить мертвую нацистскую лошадь.

— Но закопать ее достаточно глубоко не позаботились, — сухо прокомментировал президент. Затем он обратился к директору: — Ведь этот компьютер имеет большое значение. Он может дать нам ответы, в которых мы нуждаемся.

— Мы стараемся сделать все, мистер президент, — ответил директор.

— Я это ценю. Но нам нужны позитивные сдвиги. Не будем забывать, что и англичане включены в это дело. И мы не хотим выглядеть плохо перед русскими. Там еще много напряженности. Мы являемся свидетелями провала некоторых направлений их деятельности, неожиданных и частых изменений их политического курса. Если мы закрутились в этом деле, это станет известно англичанам и остальным европейцам. Не забывайте, что мне предстоит поездка в Европу. Я не хочу прибыть туда с пустым чемоданом в руках.

— Если уж говорить об англичанах, то как много знает их парень, включенный в нашу команду? — спросил Мейги.

— Не очень много. Он знает, что прибыл для охраны Триммлера. Сейчас он хочет вернуться домой, — сказал исполнительный директор.

Перестреляв половину Нового Орлеана! Они, должно быть, с ума сошли, предложив нам подобного типа.

— Как я уже говорил, он думал, что преследует убийцу Триммлера, — вмешался директор.

— Вы хотите сказать, что так мы предполагаем. Из вашего отчета явствует, что сам он ничего определенного не сказал.

— Пока нет. Мы связались с Лондоном. Они дадут ему приказ отчитаться прямо перед нами. Но даже при этом, мобилизуя все наличные свидетельства, мы думаем…

— Окольные свидетельства. Сами-то вы ни черта не видели. Он просто мог хорошенько проводить свободный вечер. Наркотики и тому подобное. Непонятно, зачем ему понадобилось посещать этот самый обряд вуду. Может быть, отсюда все и пошло вкривь и вкось. А он не хочет отчитываться, чтобы не быть пойманным. Вся эта история с вуду просто напоминает охоту на диких гусей.

— И это возможно? — спросил президент.

— Да, сэр. Все возможно, — ответил директор.

— Это дело чертовски запутано, он мог быть даже частью заговора. Есть ли уверенность, что не он убил Триммлера? В конце концов, он же первый нашел тело. — Мейги стал нажимать сильнее.

— Маловероятно. — Директор стал покрываться потом.

— Такер говорит, что его позвали, когда он покинул Триммлера.

— Да, его вызвал Нихолсон. Но трудно поверить, что он от своего имени просил Такера спуститься.

— Почему же? Использование такого имени было бы одним из способов получить гарантию, что Такер действительно спустится в вестибюль. Ваши люди опросили обслуживающий персонал отеля, кто позвал Такера вниз?