Эдди Шах - Оборотни

— Он, зараза, кончил его. Смотри перерезал горло.

— Спокойно…

— Ударил его, когда я был совсем рядом.

— Подожди. Нам нужно…

— Будь ты проклят! Говорили, что у него желание смерти. Он же гнусное привидение!

— Не вали напрасно дерьма. — Это был Козлоликий.

— Он, как ночь, невидим. Прямо, гад, под моим носом.

Эдем усмехнулся, выходя из гробницы, и дал в их направлении очередь из ручного пулемета. Это была короткая очередь, но достаточная для того, чтобы заставить их попрятаться в зарослях. Когда он кончил стрелять, наступила полная тишина. Никаких голосов, никаких звуков.

И вдруг вдали завыли полицейские сирены, которые по мере приближения звучали все громче и громче. Эдем побежал к выходу из Старого Номер Один, слыша за спиной возобновившиеся крики своих преследователей. Вскоре он вышел к воротам на Бейзин-стрит.

— Опять через вас город шумит? — шутливо приветствовал его Фрэнки.

Таксист сидел в своем кресле на колесиках прямо на тротуаре, на коленях у него лежал старый ручной пулемет «Райзинг М 50» 1950-х годов. Эдем прошел мимо него, сложил в сумку свое оружие и затолкал ее в багажник.

— Поехали, — сказал он.

Две минуты спустя на кладбище появилась первая полицейская машина безо всяких обозначений, но с красными мигающими огнями на крыше.

К этому времени Фрэнки, с поразительной легкостью забравшийся вместе со своим креслом обратно в машину, уже поворачивал к Кэнел-стрит, имея своей целью отель «Хилтон».

Джорджтаун

Вашингтон

— Лучше бы все было хорошо в такую рань.

— Русские знают, кто такие «Призраки Луцы», — сказал ЗДА в телефонную трубку. Он только что получил сообщение от Новака. Оставаясь дома, он пытался скоординировать операции в Новом Орлеане, в то время как его помощник, Картер, был послан туда на принадлежавшем управлению реактивном самолете, чтобы принять дела у Такера.

— И кто же они? — спросил исполнительный директор, выбираясь из постели.

— Это информация, которую нельзя передавать по телефону. Для передачи ее необходима санкция высшего начальства.

Исполнительный директор знал, что при этом подразумевается президент. Ну и ну. Меньше всего он хотел бы, чтобы это дело прошумело в Белом доме и на Капитолийском холме. Одно за другим, одно за другим.

— Почему же?

— Потому что их собственное начальство поставлено в известность. По словам Новака, это носит сенсационный характер.

— А он сам знает?

— Говорит, что нет. Только то, что сообщил ему связной.

— О’кей. Я получу санкцию.

— Они хотят быстрейших действий.

— Не буду же я будить през… кого бы то ни было… в такое время! Я позвоню часов в семь.

— Там будет четыре после полудня.

— Я же сказал вам. Сделаю первым делом.

— Был еще звонок от Такера… — ЗДА самое главное приберег напоследок.

— Такера?

— Нашего представителя в Новом Орлеане.

— Ну и…

— Триммлеров убили.

— Проклятье! Вы… Я не верю… Когда же?

— Примерно два часа тому назад.

— Почему же мне не позвонили?

— Я звонил, сэр. Никто не ответил.

Исполнительный директор, недавно женившийся на двадцатишестилетней дочери одной известной светской дамы Вашингтона, вспомнил, что он отключил телефон, когда принялся демонстрировать молодечество в ночной игре с женой на кровати. Он забыл включить его опять и вспомнил об этом, когда минут за пятнадцать до разговора отправился освежиться в ванную.

— Что-то случилось с телефоном, надо полагать. Как это произошло?

— Убили его и жену. Ножом. Затем отрезали руки у Триммлера.

— Что?

— Именно так. И положили их сложенными в форме свастики.

— О Боже! — последовала многозначительная эмоция.

— Может быть, вам следует получить совет высшего начальства, сэр?

— О’кей. А вы дома?

— Да, сэр. Я руковожу отсюда.

— Знает ли ЗДР последние новости?

— Нет. Я хотел сначала переговорить с вами.

— О’кей. Сообщите ему. Позвоните прямо из дому. И не занимайте телефон слишком долго. Мне придется снова звонить вам. Нам нужна стенографистка. Я хочу, чтобы полный доклад был передан отсюда по факсу.

Исполнительный директор собирался позвонить руководителю ЦРУ, самому директору. Если кто-нибудь пожелал бы тревожить президента Соединенных Штатов в три часа утра, он, черт возьми, не стал бы подставлять при этом свой зад.

Телефон замолк. ЗДА положил трубку. Он уже вызвал стенографистку. Она находилась за соседней дверью, в его жилой комнате. Но, прежде чем он смог подняться от стола, телефон зазвонил снова. Он схватил трубку.