Михаил Зайцев - Наследник волхвов

Проехали мимо пруда, и тут вмешался в деловую беседу Фокин — взвыл, ударил себя кулаком по лбу: путешественники опять забыли взять запас питьевой воды. Коля, мать его, отвлек от насущного! Успокоили Фокина — потерпишь, и без того у колодца опился весь, затем Федор, поглядывая влево, ища глазами дуб с дуплом, поделился сведениями, полученными им от служителей культа.

Знать, не только ради молений во искупление и вспоможение заходил Федор в церковь. Или совсем не ради этого, Сергач уточнять постеснялся.

Завязал легкий и непринужденный контакт с церковными служками Федор Василич, и выяснилось: Еритница и церковью проклинаема, так как живут в богомерзкой деревне вероотступники сектанты. Трижды перекрестившись, глаголить далее о сатанинской деревеньке ревнители ортодоксального Православия отказались категорически...

— Дуб с дуплом слева, Сергач!

— Вижу, адмирал. Красавец дуб. Сворачиваем в сатанинские куши...

Безусловно, потрескавшийся асфальт, годами не латанный, отнюдь не лучшее из дорожных покрытий. Разумеется, обилие слишком крутых поворотов на отдельных участках шоссе здорово напрягает. И тем не менее, в сравнении с этой почти что просекой прежняя езда казалась веселым детским аттракционом.

Амплитуда колебаний машины на кочках и рытвинах была близка к критической. Седые от мхов деревья подступили вплотную к канавкам у обочин, как будто собрались прыгать через углубления. «Нива» тащилась медленнее черепахи, страдающей подагрой. То и дело колючие ветки дотягивались и скребли машинные бока. Нет-нет, да и вырастал на пути похожий на противотанковый еж кустик, царапал днище.

— Сергач! Жми смелее на газ!

— О'кей, адмирал, рискну. Представляете, сколько здесь летом комаров? Без накомарника я бы... Черт!.. Блин горелый! Абзац, мужики, приехали...

Не зря машину назвали «Нивой» — в полях ей везло куда больше, чем в лесах. Стоило чуть-чуть прибавить скорость, слегка поторопить бултыхающуюся по лесным кочкам «Ниву», и нате вам, наслаждайтесь, слушайте мстительное шипение пробитого колеса. Приехали, блин!..

Игнат прикусил черную кнопочку на конце гелевой ручки — дурная привычка мусолить во рту письменную принадлежность осталась у него с детства, — подумал секунду и начал следующее предложение с новой строки:

"...В поселке Крайний с нами общались: 1) с Федором — служители местной церкви; 2) со всеми вместе — милиционер Коля, звание и фамилию не выясняли".

Щелк-пощелк черной кнопочкой — привычку насиловать пружинные механизмы автоматических ручек Сергач успел приобрести, учась, да так и не доучась, в институте, — секунда задумчивости, поиска нужных слов... и со следующей строки:

"Свернув с шоссе, мы потерпели небольшое ДТП. Ликвидация последствий ДТП (замена колеса) заняла значительное время, т.к. чинились в неудобных условиях окружающей дикой природы. К хутору, что расположен на повороте к Еритнице, добрались к вечеру. Темнело, хуторяне, Кузьма Варфоломеевич и Капитолина Никаноровна, предложили нам кров и ужин.

Говорили с хуторянами до полуночи. Выйдя перед сном «до ветру», я пожаловался товарищам, дескать — совершенно не хочу спать, и попросил у Фокина ручку-диктофон для прослушивания. В.А. Фокин заявил, что он сам намеревается перед сном слушать запись, а Федор велел мне (раз уж не спится) зафиксировать конспективно в блокноте Андрея все контакты, имевшие место быть днем. В моем пиджаке (во внутреннем кармане) имелась автоматическая гелевая ручка, и я..."

Образно выражаясь, «перо» застыло, выписав закорючку буквы "я". Игнат бегло перечел последние два абзаца и, щелкнув черной кнопочкой, бросил авторучку на гладкие доски, пахнущие веником.

— М-да, не Гоголь... — произнес Игнат, глядя задумчиво на плоский лоскут огня, запертый в стеклянном вздутии керосиновой лампы. — А впрочем, Николаю Васильевичу вряд ли доводилось сочинительствовать, сидя в бане, на лавке, придвинутой вплотную к месту, где обычно парятся... А ведь я когда-то работал журналистом... Все навыки растерял!.. Вымарать, что ли, глупые подробности о том, почему именно я взялся за писательство?

Заданный в пустоту вопрос остался, разумеется, без ответа. Сергач потянулся к сигаретам и вспомнил — дед предупреждал, мол, в бане лучше не курить, не та вентиляция. Выйти, что ли, на воздух?

Сергач застегнул верхнюю пуговицу ватника, одолженного добрым дедушкой Кузьмой, поправил перекинутый через лавку овчинный тулуп, чтоб не свалился на пол. Предполагалось, что, закончив писанину, Игнат расстелет тулуп на подиуме-полке и укроется ватником. Но сна, как и прежде, ни в одном глазу. Голова ясная и светлая. Блин горелый! Все биоритмы поломались, к чертовой матери. Может, проверенное средство — никотин — спровоцирует сонливость...